Андрей Бычков - Когда отключают ток

– Когда я ем, я глух и нем, – заговаривал второй.

– Когда я ем, я глух и нем, – заговаривал третий.

– Хлеб к обеду в меру бери, хлеб – драгоценность, им не сори, – торжественно заговаривал четвертый.

И все они смеялись тому, как ловко это у них получалось.

А больше в буфете никого не было, и даже раздатчица, зная о том, что отключили ток, со спокойной совестью выбежала в магазин, посмотреть, какую вчера привезли обувь.

И вот мусорщик и зомби подошли к этому белому буфету.

– Значит, так, – сказал мусорщик. – Ты входишь первым и сразу начинаешь грести ртом, как ты мне показывал. Тогда эффект будет наповал, потому что самое главное – это неожиданность. А потом, минуты через три, вхожу я и объясняю всем, кто ты такой, а уже после этого мы закатим им номер с твоим кадыком и отлично, от всей души, пообедаем за их счет.

– А кто там? – почему-то тревожно спросил зомби.

– Где?

– Внутри.

– Да там трамвайщики, – сказал мусорщик. – Они там все мои друзья, очень добрые, так что ты не бойся.

И он подтолкнул зомби к двери.

«Тр-р-рр! – подумал зомби. – Ну я сейчас им покажу, где Сатурн, а где Юпитер».

И он открыл дверь и вошел. И как увидел милиционеров, так сразу к ним сел за стол и начал делать им ртом неописуемые свои движения.

– Кушать? – спрашивает зомби первый милиционер.

А зомби не отвечает, ртом пространство захватывает, как веслом, и отбрасывает в рывке подальше, телу импульс как бы сообщая, чтобы похоже на лодку было.

– Покушать? – спрашивает зомби второй милиционер, улыбаясь стеклянно, как волк перед тем, как пастью рвать.

А зомби не отвечает, наоборот, думает: «Надо бы амплитуду в качаниях побольше сделать, тогда больше они еды мне дадут». И начинает на стуле так раскачиваться, что аж стул этот под ним алюминиевый по полу кафельному, как по стеклу ножом визжит.

– Что молчишь? Кушать, что ли, хочешь?! Так сейчас поешь мне! – Третий милиционер закричал и приподнялся зловеще, кобуру поправляя, а то она у него с бока с правого на пах случайно сползла и вставать мешала, за край стола зацепляясь.

А зомби думает: «Три минуты эти через минуту уже кончатся, надо бы поднажать, чтобы наверняка выиграть себе всю еду сразу». И как начал хватать ртом пространство это и рвать и отбрасывать, отлопачивать как бы от себя далеко, как он однажды по телевизору видел, то сам финиш соревнований по каноэ был. И зомби даже руки за спину заложил, чтобы честно все было. И тогда четвертый милиционер, не выдержав глумления этого, бросился на зомби и сбил его со стула на кафельный пол, сел сверху и прижал лицом к плиткам и стал зомби руки за спину закручивать. И тут вдруг рации заговорили.

– Ну что-о-о там у вас на вто-о-ро-о-е? – первая поет.

А вторая:

– Самосвалы самосвалам-то – рознь! – кричит. – Номер, номер давай!

– Первый, Первый, я Седьмой, как слышите? – третья говорит.

– Иванов, в семь меняемся, пошел! – четвертая рация возглашает.

А милиционеры внимания не обращают на рации, они все повскакали уже и на зомби набросились и жмут его к полу все сильней и сильней. А зомби думает: «За что?!» И удалось ему как-то лицо от пола наверх выпростать, и тут увидел он вдруг, как в дверь мусорщик входит, и как увидел, так сразу и стал кадыком дергать. И тогда милиционеры испугались, что агония уже, и отпустили зомби, затянув ремень ему за плечами потуже. И зомби стал тихо лежать на полу, теперь лишь слегка поделывая кадыком.

– Ух, – сказал первый милиционер.

– Фу-у-у, – сказали остальные.

А мусорщик увидел, какие нехорошие творятся дела, и конечно же раз за дверь и смылся.

– Ну что будем делать? – спросил третий милиционер, тот, у которого кобура за стол зацеплялась. – С собой его на патруль или сразу в психушку?

А зомби как услыхал про психушку, так и говорит:

– Не надо.

– Почему же не надо то, раз ты себя так некультурно ведешь? – второй милиционер его спрашивает.

А зомби:

– Ну вот не надо, и всё.

– Как это «и всё»? – снова второй спрашивает.

– Ну вот так, не надо, и всё, – говорит зомби, а сам думает: «Как бы выпутаться из этой чертовой передряги?»

– Смотрите, какой он худой, – сказал вдруг первый милиционер, который был самый добрый. – И желудок у него пустой, наверное, как насос. Давайте покормим его перед тем, как отправлять.

– Да иди ты, – сказал второй, который был самый злой и не любил доброго. – Кормить еще. Отправим, и баста.

– А может, отпустим? Смотрите, как он ласково на нас смотрит, – сказал первый специально, чтобы второго позлить. – Может, он совсем и не сумасшедший, а просто придуривается. Может, он нормальный, а просто что-то произошло такое, что заставило его так повести себя.