Александр Покровский - Калямбра

– Нет, напоминал! – сейчас же откликнулся Лис. – Это он таким представляется себе в своем сне. Но сон не может быть вечным, пусть даже он таковым считается. Вот! Он уже начал меняться!

Лис был прав. С головы молодого человека облетели все волосы, обнажая уродливую, морщинистую лысину, лицо скукожилось, свернулось на сторону, дернулось и вернулось назад, а потом из верхней губы выросли клыки, которые после этого выпали один за другим, а рот вытянулся до ушей, одежда сползла лохмотьями на пол, и все тело, обнажившись, пригнулось к земле, покрылось паршой, бородавками.

– Что это? – еле выдохнул я.

– Это суд, приятель! – отозвался Лис. – И вовсе пропащее теперь дело. Перед судьей проходят все его мысли, и мысли меняют сущность. Чем дальше, тем чернее сущность. Тем она приземистей. Величие – дивная штука, но его трудно сохранить. Оно на манер льдинки. Чуть больше жара – и уже тает.

– Кто это там? – вдруг раздался ужасный голос. – Там! За шторой!

В который раз я мгновенно похолодел.

– А теперь нам пора удирать! – пробормотал Лис. – От этого Городора можно всего ожидать!

Именно в этот момент несметная куча всяких ядовитых перепончатых тварей – с губами, с глазами навыкате и без век, с клыками, с ушами, с когтями – кинулась в нашу сторону, и они уже схватили было меня за одежду, но Лис одним рывком выдернул меня из их цепких лап, и мы сейчас же оказались на берегу горного озера.

– Лис! – только и смог я сказать сразу же, как только воздух вновь пошел в легкие.

– А тебе нравится горное озеро? – спросил он как ни в чем ни бывало.

Вокруг были небеса голубые, яркое солнце и тихая вода.

– Посиди здесь немного! – сказал Лис и сейчас же исчез.

– Что ты делаешь там, Лис! – крикнул я ему изо всех сил.

Лис сидел на берегу моря у самой воды и, казалось, копался в песке.

Вокруг – море, скалы и ветер. Он несет на берег водяную пыль, и сквозь нее пробивается встающее солнце.

Это утро, только я сначала стоял высоко над обрывом, а потом сейчас же оказался на берегу, – хороший сон.

Лис все еще копошился у самой воды.

– Ищу рачка-бокоплава! – был его ответ.

– А зачем тебе рачок?

– Нужно создать ему навигационную систему обнаружения собственного места по Луне. Луна движется по небу в течение всего года, все это записывается в память рачка, а потом, непрерывно измеряя высоту Луны.

– К чему такие сложности? Рачка все равно съест рыба.

Лис посмотрел на меня внимательно и коротко вздохнул.

– А ты полагаешь, что совершенствуется только один человек, и животным это не надо?

Я пожал плечами, Лис продолжил.

– А не кажется ли тебе, что животные перенимают у человека, как существа более успешного, некоторые навыки? И что это сродни природе? Что так все и задумано?

Человеческий разум не может существовать в одиночку. Он только часть разума Земли.

– Земля разумна?

– Конечно, батенька! Просто скорости у вас разные. Земля думает медленнее, от того и живет дольше. Если б она думала как человек – конец ее был бы не за горами.

Лис хмыкнул.

– И бактерии разумны. Просто это разум сообщества. С человеческой точки зрения поймать его можно только сразу на тридцати тысячах поколений таких же бактерий, живущих в одной капле. А там их не меньше миллиарда особей. Лавина поколений бактерий! Конечно, она разумна! Она же хочет жить. Вот и образует себе собрание.

И вот уже собрание бактерий обмениваются с другим собранием накопленной информацией. С виду – полная ерунда. Но капни в чашку с такой ерундой капельку уксусной кислоты, и сожмутся все эти маленькие существа не только в той чашке, но и во всех чашках, стоящих рядом, куда кислота не попала. Что это? Это передача информации.

– Информации?

– Да! Информации. Все ради нее. А ты полагаешь, что все исчезает? Все, с таким трудом созданное?

– То есть, информация от неживого передается живому, а потом опять неживому, чтобы снова попасть к живому?

– Для информации нет неживого. Для нее все живое. Просто оно – то живое – живет с разными скоростями. Понятно? Камень тоже живой, только ему для жизни нужно меньше усилий. И еще он может записывать и передавать информацию.

– Камень? Значит, она записывается в камне?

– И в камне, и в воздухе, и в воде, и в деревьях, и в животных, и в людях. Везде все записывается. И на Земле, и за ее пределами. Это масса информации, это вихрь информации, смерчь, самум, ураган, тайфун, безбрежная пустыня, где каждая песчинка – прошлые миры со своими страданиями, радостями, горестями, болью. Теперь ясно?