Анатолий Найман - Мемуарр

К о р н е й. Из этой бомжовой, дизентерийной, трупной жизни, без места, без прописки, без собственного очка и выгребной ямы вы же еще выдавливаете. Вы же меня – из меня – выжимаете.

В и к т у а р. Я?!

К о р н е й. А кто? Вы. Бабуля, секретарь всех бюро и двадцаток. И эти два Валеры. И кузина, которая хочет – даст, а не хочет – не даст.

Н и о б е я. А может, и хочет, а не даст. А бывает, не хочет, а даст.

Я не манекен и не кукла. Могу ошибаться. Мне приносят один раз крысу. Говорят: чердачная или подвальная? Скажешь – получишь повышенную стипендию. Говорю: чердачная. Оказалось, подвальная.

К о р н е й. Или ее качественный братец спортивный, который сейчас сделает страшное лицо и на меня проскрежещет, что размажет по стенке.

Т и г р а н. Я, дорогуша, хотя и слушаю армянское радио, однако учусь на биофаке. И знаю, что такое ДНК. Кто еще знает, что такое ДНК?

Х р у щ е в. ВДНХ, што ле ? Выставка достижений народного хозяйства. По первым буквам. Как-то это называется. Мне Кеннеди, май френд , говорил.

Б р е ж н е в. Оборвитура, што ле ?

А в г у с т. Аббревиатура.

А н д р о п о в. А что за аббревиатура “Софья Власьевна”, кто знает? “Софья Власьевна”, Август Макарович, – это так называемая интеллигенция называла советскую власть. И лично вы в продолжение всех 1970-х годов. За что и были трижды отстранены от командировки в социалистическую Болгарию.

П у т и н. И воспитали соответствующего сына и через него внука.

Это если смотреть со старых позиций, от которых мы сейчас отказались. При тоталитарном-то режиме отлепить общественно полезного патриота родины проще простого. Но это не наш путь.

А в г у с т. Откуда вам известно?

С т а л и н, Х р у щ е в, Б р е ж н е в, А н д р о п о в, Е л ь ц и н, П у т и н (вместе) . Догадайтесь.

А н д р о п о в (обводя рукой присутствующих). Все здесь.

М а й я (тараторит). Между прочим, я когда ездила в Болгарию, меня в райкоме спросили: чем мы торгуем с Данией? Я от волнения говорю: данским маслом. Секретарь, такой лет сорока, с подначкой, дурит меня: дамским? А какая, скажите тогда, столица Дании? Я говорю, Копенгаген. Вы уверены? А не Ковент-Гарден? Зайдите ко мне попозже, проэкзаменую вас поглубже.

С в е т л а н а. А я когда ездила в Данию, ничего уже не спрашивали, прямо сказали: со всеми, кто едет в капстрану, мы знакомимся поближе.

К о р н е й. Вы меня сбиваете нарочно… Я как раз хотел сказать про тетушку – которой ничего не надо, кроме как оформить (обращается к Виктуару) с вами законные отношения. Вы все. В чьей лимфе есть хоть один в минус десятой грамма власти. В этом (показывает на Сталина) ее столько, сколько он со всеми кишочками, мошонками и шестыми пальцами весил. В этом (на Хрущева) – сколько потянет брюхо с филейной частью. Этот (на Брежнева) – от таблеток зависело, к осени тяжелела, зимой-летом не проверял. Вы против них бледная немочь, но порода та же. Потому что свой один в минус десятой запускаете на всю доступную катушку.

М а й я. И бабуля не угодила.

К о р н е й. Бабуля в лужу угодила. У бабули душевная активность и общественный темперамент и любовь к человечеству. И бабуля всегда знала, как их завернуть, чтобы попасть туда, где командуют. И самой и супругу – только не на того наскочила. И на сынулю ставила – да оказался неспортивный и некачественный. И даже как младенчика-дочу назвать, чтобы ее туда, где командуют, в колыбельке снесло. (Надевает майку, бросает на пол скалку, идет к двери.)

А в г у с т. Эй! Без благословения патриарха? Я этих мест собственник! Жилплощадь – моя, маркиза Карабаса. Помоги-ка очистить общий метраж. (Начинает собирать плакаты и маски, составлять в угол, впритык одно к другому.)

Дальнейшие действия, хотя и продиктованы практической задачей приведения комнаты в порядок, напоминают опять-таки пантомиму.

Корней, потом Ярослав помогают Августу. Понемногу все приходят в себя, успокаиваются. Светлана отставляет в сторону швабру, передает трость Майе, надевает ти-шорт, свитер. Одеваются и остальные. Стопка плакатов неустойчива, ее плотно сгребают,

под нее подкладывают подручные средства.

Кажется, что дело сделано, Август отворачивается. В этот момент вся груда падает, он инстинктивно оглядывается, хочет удержать, но валится на спину. Окружающие бросаются на подмогу, подпирают: кто его, кто плакаты. Майя выставляет трость, не то в поддержку, не то чтобы не быть сбитой с ног. Выскакивает стилет. Август повисает

на руках окружающих, пронзенный насквозь. Клинок торчит из груди.