Анатолий Найман - Мемуарр

Н и о б е я. Не скажи. Бывают предпочтения.

К о р н е й. Предпочтения – это то, чего хочется. Хочется больше, хочется меньше, совсем не хочется. Это нормально. И когда хочется того, чего другому не хочется, нормально. И наоборот – нормально. Ненормально, когда заставляют хотеть, чего не хочется, и не хотеть, чего хочется.

Н и о б е я. Хочется этого, не хочется того – это как раз индивидуальное. Ты сказал, у тебя не индивидуальное – это по мне, меня это торкает. Как бы интересно. Что тот солдат, что этот. Ты решай: так или так?

К о р н е й. Да я и призадумался. Вроде выбора у меня здесь нет. Кроме тебя – никого. Не к тетушке же подъезжать. Маме твоей. А вроде был бы выбор, может, все равно бы на тебя снесло?

Н и о б е я. У меня тоже не больно богато. Однако Виктуар есть. Сладенький дяденька. Тебя всяко послаще.

К о р н е й. Позвать?

Н и о б е я. Не придет. Только если сам позовет…

Виктуар входит в одну из соседних кабинок. Сразу за ним – Светлана.

В и к т у а р. Тебя не первый раз на откровенность тянет. Вся семья у вас на язык несдержанная. А ничем откровенность не хороша. Пока не сказано – что есть, то есть. А выболтал – как спущенное колесо: и есть, и не катит.

Н и о б е я (из своей кабинки). Как порванный презерватив.

К о р н е й (выпуская Ниобею из объятий). Некорректное сравнение. Рваный презерватив – достижение цели куда высшей, чем сексуальная. Оплодотворение! Продолжение рода.

В и к т у а р. И лучшая иллюстрация вреда откровенности. Колесо – ничье. Колесо – у любого. Спущенное колесо – предмет общественного интереса. Порванный презерватив – публичное признание в интимной связи.

С в е т л а н а. Пробитая гильза стоит аборта. Кому, как не тебе, знать?

С т а л и н. Я запрещаю аборты.

Х р у щ е в-Б у л г а н и н. Мы разрешаем аборты.

Б р е ж н е в. Я пресекаю аборты.

А н д р о п о в-Ч е р н е н к о. Мы допускаем аборты.

Г о р б а ч е в. Я при условье.

Х р у щ е в-Б у л г а н и н и Е л ь ц и н. Мы разливаем по рюмкам.

А н д р о п о в и Г о р б а ч е в. Мы вырубаем лозу.

Е л ь ц и н. Я поднимаю и чокаюсь.

С т а л и н. Я запрещаю.

Хрущев-Б у л г а н и н, А н д р о п о в-Ч е р н е н к о, Е л ь ц и н. Мы разрешаем.

П у т и н-М е д в е д е в. Мы приглашаем. Холдинг “Праздничный аккорд”. Вернисаж “Натюрморт”. Лекции специалистов “Что такое аборт?”. Вступительные! И заключительные! Венские кресла. Чикагские лезвия. Веселящий газ – гарантии “Газпрома”. Анестезия Евразии. Оборудование из Дюссельдорфа в обмен на ненецкую нефть. Право разрезать ленточку. Сдача палат в арендочку.

Х р у щ е в-Б у л г а н и н и А н д р о п о в-Ч е р н е н к о. Контрацептивы! Контрацептивы!

Половина. Убийство!

Другая половина. Свобода!

Все. Осознанная необходимость!

Мужчины. Полная несознанка!

Можно заметить, что, принимая в этой игре участие, Майя преследует Ярослава, а он от нее уходит, петляя по образовавшимся из портретов “боксам”. Наконец в одном

из них она его нагоняет.

М а й я. Сынок, я хочу объясниться…

Я р о с л а в. Мам, ну ни к чему, абсолютно. Нам обоим все ясно, претензий у меня нет…

М а й я. Ты же только что сказал, “у кого не пошло, я тех изнутри понимаю и сочувствую”. Ты в своей судьбе обвиняешь меня.

Я р о с л а в. Моя судьба не хуже других-прочих. Что жена ушла – как говорится, у всех ушла.

М а й я. Что жена ушла. Что Корней… трудный ребенок. Что ты о себе самом думаешь как о неудачнике.

Я р о с л а в. Это твоя шизофрения. Не больше я неудачник, чем все. Не неудачник, не удачник. Как любой другой. Как отец. Как твой преподобный Виктуар.

М а й я. Это я и собираюсь сказать. Мать всегда хочет, чтобы ее ребенок был выдающийся. Почему, если как на духу, и Светку так назвала. Если как на духу, еще пионеркой мечтала, что если рожу дочь, будет Сталбина…

Я р о с л а в. А жаль, что отменила. После обвала большевичков ее бы за деньги показывали.

М а й я…Но Светка надежд не оправдала. С кем-то связалась, мужа прогнала.

Я р о с л а в. Чего ты комедию ломаешь? “С кем-то”. Всем известно с кем. А тебе раньше всех…

М а й я (закрывая ему рот рукой). Не знаю и знать не хочу. (Отпуская.) И конечно, когда родился ты…

Я р о с л а в. Не от тех же ли кровей, кого не знаешь и знать не хочешь?

М а й я (закрывая ему рот рукой). …Я все свои амбиции перенесла на тебя. Что я могу сделать, что у меня есть амбиции? Видимо, не рассчитала сил. Ни своих, ни твоих. Груз слишком на тебя давил.

Я р о с л а в. Да уж поддавливал. Но я не сдавался, каждую свободную минуту качал мышцы. Ни на что другое времени не оставалось. (Майя тянется к нему, он ставит между ними ближайший плакат – с кривой роста успевамости.) Мать, оставь-ка ты меня наконец в покое. Повторяю: претензий нет. Любви тоже, как видишь. (Выходит из “бокса”.)