Кир Шаманов - Дурные дети Перестройки

В такси было совсем иначе, чем в Бэхе у Славы: попахивало бензином и водитель источал полную безопасность и понимание. По радио «Катюша» шла дискуссия Геннадия Бачинского и группы «Оле Лукойе», и нам стало ясно, что вечер не закончился.

«Астория» вся сверкала и сияла, проскочив мимо швейцара, охранников и лифта, мы поднялись на второй этаж и начали стучать в номер Луки. Я думал, что мы его разбудим, но я сильно ошибался. В огромной комнате каждый стул пытался с нами заговорить, а раскинувшийся на диване Лука допивал не первую бутылку вина. Бутылочная батарея состояла из двадцати бутылок, из которых несколько были откупорены и находились в разной степени отпитости. Лука в белой расстёгнутой рубашке, чёрных глаженых брюках и лакированных ботинках возлежал в кресле, на столике рядом стояло штук десять бокалов и стаканов разной степени наполненности, на полу валялся галстук-бабочка. Меня Лука не узнал.

— Здорово, пацаны, а я тут решил попробовать всё самое лучшее вино, которое было у них в ресторане. Садитесь, вот это «Шабли», попробуйте, оно как раз подышало, — и тут же начал наливать нам из початой бутылки. Мы с Владом впервые за вечер комфортно присели в барочные стулья, взяли бокалы и в нерешительности, помня опыт с пористым языком и виски, отпили по глотку. Прохладная влага пробежала по организму освежающей волной, и фрактальная геометрия, которая активно галлюцинировала при малейшем поводе перед глазами, окрасилась в нежный салатный цвет с миллиардом оттенков зелёного. Мы уткнулись носами в бокалы, в них обильно цвели луга и поля, трещали цикады и порхали бабочки, вся комната поменяла цвет, играя болотными тонами.

— Хватит токсикоманить, допивайте, надо ещё вот это и это попробовать, я хочу себе в Ростов пару ящиков заказать, нужно ваше мнение, а то я уже не понимаю ничего, а вы со свежими головами.

— Свежими? — Мы с недоумением посмотрели на него, лицо Луки на какое-то время приобрело детское выражение и как будто осветилось нимбом, он стал похож то ли на молодого Будду, то ли на младенца Иисуса.

— Пейте-пейте, — подначивал Лука, его иисусовость и буддовость на глазах мутировали в дионисийскость, в его лице начали проступать черты лукавого фавна.

Но всё же, проникнувшись миссией, мы мгновенно осушили бокалы до дна, а Лука уже налил нам в чистые бокалы красное. После первых глотков в зелёных цветах фрактального калейдоскопа, мигрирующего по комнате, появился сначала еле заметный розовый, но со вторым глотком невероятный, в множественных полутонах бордовый.

— Первое было зелёное, а это — с бордовым вкусом, — прочертил Влад очевидное.

— А ты как Иисус поишь нас вином, иногда уступая в своей душе место Дионисию, — проговорил я скороговоркой, скорее обращаясь к Владу, чем к Луке.

— Что?!! Вы, наркоманы хреновы, каждый глоток этого вина недельный запас вашей наркоты стоит, вы хоть вкус почувствовали?

— Нет, — одновременно сказали мы, и все втроём засмеялись, понемногу начав привыкать к обстановке.

— От белого стало свежее, а от красного сейчас может стать слишком бордово и темно. Давайте ещё белого выпьем, а то может красным совсем накрыть.

— Да, надо чередовать, — поддержал меня Влад.

— Вандалы. Мне ваше мнение нужно, а вы несёте какую-то пургу, — и с явным зоологическим интересом к нам Лука разлил белое из другой бутылки.

Отпили.

— Жёлтое.

— Жёлтое с элементами золотого, — вынесли мы вердикт.

— Зелёный совсем ушёл, а красный тащится каким-то еле слышным шлейфом. А есть розовое?

— Сейчас спросим, — и Лука потянулся рукой к телефону, на руке я заметил золотые часы, которые сверкнули в тон к оттенкам только что выпитого вина.

— «Точно Дионисий», — пронеслось в голове.

— Здравствуйте, а у вас есть розовое вино? Только шампанское? «Клико»? Ну принесите «Клико».

В безусом, но с бородкой официанте я внезапно узнаю одного из полузнакомых фарцовщиков от Петропавловской крепости. Но здороваться с ним не стал, замерев в шоке от того, как Лука на барочном стуле, уже просто явно купающийся в дионисийскости, принимает ухаживания от козлобородого официанта, у которого даже ноги как будто начали гнуться назад, Вакх и Сатир.

— Вам открыть?

— Да, будь добр, — и Лука заправляет ему в карман крупную купюру чаевых. Сатир-официант нежно открывает бутылку, даёт попробовать вино Луке, тот одобрительно кивает, Сатир разливает шампанское в бокалы, которые разносит нам пружинистой походкой, и, довольный, уходит. Мы с Владом в немом шоке от этой мифологической сцены не можем оторвать глаз от Луки.