Нина Павлова - Сила молитвы и другие рассказы

В больницу ты привезла меня как раз вовремя, и двое суток, пока я метался в бреду, ты держала меня за ручку вместе с Господом Богом. Когда я пришел в себя, открыв глаза, увидел тебя — как-то враз похудевшую и осунувшуюся, с черно-синими овалами вокруг глаз — и произнес: «Мама, где мы?» — ты тихонько ответила: «Слава Богу, сынок, ты опять здесь». И начала валиться набок. Заглянувшая в палату медсестра успела подхватить тебя и позвала доктора.

Очнувшись, ты слабо улыбнулась: «Это я от счастья», — и из глаз твоих, усталых и воспаленных, но сияющих и лучистых, действительно лилось счастье.

Провожая меня в армию, ты долго стояла на перроне и махала мне рукой, а перед этим наставляла:

— Командирам не перечь, в армии это нельзя, а главное, товарищам всегда помогай, даже тем, кому и не хочется помогать. Будешь любить людей — и они тебя будут любить.

Ты любила всех, всем всегда помогала и всех всегда прощала.

А как ты ухаживала за нашим больным папой! Заботливо, с любовью и благодарностью. Ты два года любовью своей продлевала ему жизнь, ни на миг не выпуская его из виду, предугадывая все его желания, и даже когда он, измученный болезнью, раздраженно бросал чашку с супом на пол, ты прибирала все, мыла, а ему спокойно что-то рассказывала, и папа успокаивался, а ты снова наливала суп, садилась к нему на кровать и кормила с ложечки.

Ты сумела сделать так, что, прожив вместе сорок пять лет, вы ни разу не поссорились. На наши удивленные вопросы ты отвечала просто и серьезно:

— Как же я могу с ним ссориться, если я его люблю.

И мы, взрослые дети, радовались, глядя на вас, а тобой, наша мудрая, терпеливая и добрая мамочка, восхищались и гордились.

В день твоего восьмидесятилетия, когда собрались все твои дети, внуки, родные и близкие люди, я спросил тебя:

— Мама, скажи: жизнь долгая или короткая?

И ты не задумываясь ответила:

— Как один миг, очень быстрая. И благодарю Бога, что помню все, каждый кусочек и отрезочек — и трудный и радостный. Да трудных-то и мало было: всегда Бог посылал кого-нибудь в помощь. Молитесь каждый день за своих детей, и все у них будет хорошо. Я ведь всю жизнь каждому из вас прошу милости у Господа — и на день, и на сон грядущим…

В памяти моей ты так и стоишь у окна, маленькая, в стеганой старенькой безрукавке, в стареньком чистом цветастом фартуке, повязанная тонким шерстяным серым платочком, тревожно и с любовью смотришь мне вслед, осеняя крестом мой путь и благословляя меня в дорогу, а я, обернувшись, беззаботно улыбаюсь тебе, машу рукой и думаю: «Какое счастье, что ты у меня есть, моя добрая, милая и мудрая мама».

Прости, родная, я ведь не знал, что больше тебя не увижу…

На Илью Пророка день выдался ясный и спокойный, лишь с утра длинными раскатами прогремел гром. Сразу же вспомнилась бабушка, Марья Ивановна. Заслышав в этот день громовые раскаты, она крестилась и говорила нам, ребятишкам:

— Слышите, это Илья Пророк на колеснице по небу проезжает да предупреждает, чтобы делами сегодня не утруждались, а помолились да отдыхали. Вот и вы поели да и отдыхайте, а завтра за двоих трудиться будем. Бегите на улицу, играйте.

Повторять нам было не надо. Мы, радостные, пулей вылетали на улицу. Целый свободный день летом для деревенской детворы — роскошь невозможная. Об этом даже мечтать было нельзя.

Детство деревенское — вольное и счастливое, но не беззаботное. Взрослые в страду всегда на работе, дома старики да дети, и все дела домашние и хозяйственные ложатся на них. Огород — главная забота летом. Сорняки на грядках и на картофельном поле настолько живучи и ненавистны, что порой кажется: растут они прямо на глазах, а корни от них тянутся из самой середины земли и расправиться с ними нет никакой возможности.

Когда бороться с ними становится совсем невмоготу, бабушка разрешает передохнуть, а чтобы мы не слонялись без дела, отправляет нас в магазин за хлебом. Магазин находится в соседней деревне, и в нем всегда большая очередь нарядных старушек и таких же, как мы, ребятишек. Очередь в деревенском магазине — явление неповторимое. Здесь не выстраиваются в длинный ряд, а располагаются как кому удобно, но каждый знает, кто за кем будет отовариваться. Старушки громко обсуждают деревенские новости, иногда отвлекаются на нас, чтобы утихомирить расшалившихся. Продавщица тетя Зина неспешно отвешивает на весах пряники да барбариски, иногда уходит на склад и громко шурует там ручным насосом, наливая из бочки подсолнечное масло, или приносит несколько кусков хозяйственного мыла, завернутых в серую промасленную бумагу. В такую же серую грубую бумагу заворачивает сливочное масло и другой развесной товар. И даже отвлекаясь на походы на склад, она не теряет нить разговора и активно участвует в обсуждении новостей.