Бернхард Шлинк - Возвращение

Он повернулся к Марку:

— Ты кто такой? Как ты затесался в эту компанию?

Марк медлил с ответом. Я его не очень хорошо знал. На меня в свое время произвело впечатление, что он оставил элитные войска, чтобы учиться праву и заниматься политологией, а все, что он говорил, было насыщено информацией, взвешенно и по делу. О чем он думал сейчас, медля с ответом? Что ему придется сделать выбор между нами и чужаками, что объединиться с ними сейчас для него самое выгодное? Или что с нами его ничто по-настоящему не связывает?

— Меня зовут Марк Фелтон. Я с ними, потому что мы вместе учимся в университете. Два года назад я демобилизовался из морской пехоты.

Главный протянул ему руку:

— Стив Уолтон. Авианосец «Индепенденс». Очень рад, Марк, очень рад. Выпьем пива.

Они пошли в салон. Сын главного и остальные парни, которые, как мы узнали от него, были его двоюродными братьями, с удовольствием погоняли нас, когда мы переносили наверх их багаж и продукты, и командовали женщинами у плиты. Они расположились в большом номере де Баура и в соседних комнатах. Вели они себя шумно и грубо, и я полагаю, что остальные мои товарищи разрывались между ощущением, что вся ситуация для нас унизительна и что мы не должны это терпеть, и желанием не раздражать этих людей и побыстрее выбраться отсюда. Никто из нас не возмутился. Я вспомнил об одном из своих соучеников, шумном и грубом, который выбрал меня своей жертвой, но я внутренне отгородился от него, и в конце концов он от меня отстал.

Мы сели за еду в салоне, на ужин были гамбургеры, картошка и кетчуп. Чужаки все приговаривали, что мы нахлебники и они кормят нас из милости. Майку наконец это надоело. Он всегда одевался франтом, и я считал, что в нем нет ничего, кроме внешнего форса. Но сейчас он отодвинул от себя бумажную тарелку с недоеденным гамбургером и вышел из-за стола.

— Лопайте сами свою жратву.

Не успел он сделать и трех шагов, как сын Стива Уолтона вытянул ногу, Майк споткнулся и упал. Упал прямо перед одним из племянников, который нагнулся, правой рукой ухватил Майка за голову и впечатал его лицо в тарелку, которую держал в левой руке. При этом он громко хохотал, хохотали и его приятели, пальцем показывая на Марка и хлопая себя по ляжкам. Потом Стив Уолтон сказал «хватит», и племянник отпустил Майка. Майк поднялся на ноги с лицом, перемазанным кетчупом, и вышел из комнаты.

— Парни немножко грубоваты, — сказал Стив Уолтон Марку, который сидел рядом с ним, и приветственно поднял бокал с пивом, — мы в их года тоже были такими.

Марк поднял свой бокал в ответ.

Мы все ошеломленно замерли. Джейн и я посмотрели друг на друга одинаково растерянным взглядом. Мне никогда не приходилось сталкиваться с физическим насилием. Я не боялся, что на меня набросятся и изобьют, но я чувствовал себя беззащитным и беспомощным. Мне хотелось уйти отсюда. Кэтрин вдруг встала, сохраняя на лице то же самое выражение возмущенной добропорядочности, с которым она сделала в свое время Марку и Памеле выговор из-за курения, и направилась к двери.

— Сидеть!

Стив Уолтон заорал на нее с такой яростью, что она в первый миг застыла на месте, не в силах пошевелиться или присесть. Она снова села, когда он оперся руками о подлокотники кресла, словно хотел подняться с места.

— Нашу еду надо доесть, ясно?

Надо было встать и уйти. Еда должна была застрять у нас в горле. Однако мы продолжали есть. Нам было стыдно, мы не поднимали друг на друга глаз и жадно опустошали тарелки.

После еды они выпроводили нас из салона. Рональд попытался объяснить нашу ситуацию и добиться компромисса, но два племянника схватили его и вытолкали за дверь. Мы некоторое время молча стояли в холле и мерзли.

— Уйдем завтра утром, как только рассветет.

— А выберемся ли мы без Марка? Мне кажется, он с нами не пойдет.

Марк остался в салоне вместе со Стивом Уолтоном и его парнями.

— Я тоже с вами не пойду. Лучше останусь, буду готовить и ждать, пока кто-нибудь не появится. А может, эти люди возьмут меня с собой и где-нибудь высадят. Шагать тридцать миль по снегу — это не по мне.

— Я тоже не пойду. В нашей одежонке мы замерзнем насмерть.

Рональд огляделся вокруг себя.

— Я во всяком случае завтра утром уйду, кто со мной?

— Я.

Джонатан помотал головой.

— Не надо делать трагедии из случившегося, я попытаюсь договориться с ними, предложу им денег.

Майк стер с лица остатки кетчупа. На нас он не смотрел.

— Я тоже с вами.