Бернхард Шлинк - Возвращение

Во сне я, словно тот самый Карл из романа, пришел в город, проделав долгий путь, бродил по улицам, не узнавая, как и он, прежних домов, пересек рыночную площадь и, как и он, очутился перед массивным, мрачным, угрюмым зданием из красного песчаника. Тут я проснулся и понял, что дом этот мне знаком. Я понял, что видел его, когда сидел на рыночной площади, но тогда не обратил на него внимания.

После работы я отправился туда. Улица, которая идет от Фридрихсплац, называется не Кляйн мюллер штрассе, а Кляйн майер штрассе, и номер у того самого дома не 58, а 38. Все остальное совпало: красный песчаник, дверь как в тюрьме, балкон как пушечная платформа и окна-бойницы. Дом выглядит мрачно и не бросается в глаза, фасад смотрит на восток и укрыт тенью, но могу себе представить, что в лучах утреннего солнца он выглядит более приветливо. Я это выясню. Я все выясню.

Я открыл садовую калитку, поднялся по ступеням к входной двери и стал читать фамилии жильцов на табличках рядом с кнопками звонков. Карл в романе поднимался по лестнице — я об этом еще помнил, — стало быть, его жена жила на втором, третьем или четвертом этаже. Ни одна из фамилий мне ничего не говорила. Я хотел было позвонить, но удержался. Я записал все фамилии, чтобы потом написать этим людям или позвонить.

Карла подобрал на шоссе маленький трехколесный грузовик, доехали они за двадцать минут. Вероятно, он жил и владел мебельным магазином в городе, в котором я вырос; его жена переехала в соседний город, в котором я теперь живу и работаю. В романе не сказано, где находился склад его магазина. Может быть, неподалеку от нашей старой квартиры? Когда он вернулся с войны, я уже появился на свет. Возможно, я как раз играл на улице, когда он проходил мимо.

Меня развеселила мысль о том, что я едва не встретился с романным героем. Не странно ли, что эта рукопись попала в руки дедушке и бабушке? Быть может, автор был другом моей матери, а она порекомендовала его дедушке и бабушке? Или это произошло случайно? Я помню, что «Романы для удовольствия и приятного развлечения» писали не только швейцарские, но и немецкие авторы. Почему бы не оказаться среди них кому-нибудь из моих земляков? Человеку, который не придумывал города и дома, а заимствовал их из реальности?

Дома я продолжил чтение:

…река была широкая, шире всех рек, которые им прежде доводилось видеть.

— Должно быть, это Амазонка, — уважительно произнес Юрген. — Я читал…

Граф издевательски хохотнул:

— Амазонка…

— Заткните глотки.

Гренадер махнул рукой куда-то вверх по течению:

— Что там такое?

Это не было похоже на пароход. Ни на пассажирское, ни на грузовое судно. Ни на баржи, связанные цепочкой, какие Карл видел на Рейне. Казалось, что вниз по реке плывет остров, целый остров с домом посредине и забором вокруг него. Карл понял, что этот плавучий остров — их единственный шанс. Переплыть всю реку они не в состоянии, а вот до острова доплывут, а уж потом, с острова, смогут добраться до другого берега. Он снял башмаки, штаны и рубашку и уложил все в мешок. Зная, что его спутники не удовольствуются никаким объяснением, но все равно последуют за ним, он прыгнул в воду.

Они доплыли. Даже Юрген, который держал свою культю над водой, даже граф, которого охватил нелепый страх, что вода зальет ему нос. Через полчаса, переводя дух, они сидели на бревнах, связанных воедино и образующих плавучий остров.

— А это что такое?

Гренадер показал на забор, над которым возвышалась крыша дома.

— Сейчас узнаем.

Карл поднялся и кивнул гренадеру:

— Пойдем!

Они обошли забор, обнаружили вход, их впустили и отвели к главному.

— Немцы, — рассмеялся тот, — солдаты. Вам тут делать нечего. Вам нет места ни в России, ни в Сибири.

— Да мы и не хотим здесь остаться. Мы хотим домой.

— Ага! — Главный снова засмеялся и хлопнул себя ладонями по ляжкам. — Вам повезло. Вам повезло, что прибились к аольцам. Если согласитесь на меня работать, я возьму вас с собой, пока те, что на берегу, про вас не забудут.

Он показал рукой сначала на один, а потом на другой берег:

— Советский Союз там, и вот там тоже Советский Союз, а здесь — свободная территория. Никаких партий, никаких комиссаров, никаких Советов. У меня шесть дочерей и шестеро сыновей, и если каждый из них будет иметь по восемь детей, то нашу свободную страну будет населять большой свободный народ. Да здравствует свободная Аолия!

— А что будет, когда вы доплывете до конца?