Михаил Веллер - Веритофобия

Логика толпу не интересует. Толпа воспринимает только одношаговое объяснение причины и следствия: это оттого, что вон то сделало вот так. Все! Начало и конец рассуждения висят в воздухе.

Мне доводилось в скитаниях и работах по Советскому Союзу слышать от уважающих себя работяг объяснения политики типа: «Почему СССР поссорился с Югославией? Сталин подарил Тито на день рождения серебряную статую коня. А Тито не взял. Вот Сталин и обиделся». На хрена Тито отказываться от коня — этот вопрос уже не важен: «А вот так он отнесся, кто же сейчас уже точно скажет, почему». А чего же мудрый Сталин поставил личную обиду выше государственных интересов? «Ты что, разве он мог, чтобы унизили, а дальше будто ничего не было?» Это не ребенок и не неграмотный крестьянин царской России — это передовой рабочий, семьянин и специалист, средняя школа и телевизор.

Отношение толпы простое: инакомыслящий — или дурак, или обманщик, или враг. Ибо чем глупее существо, чем менее способно к мышлению — тем оно менее самокритично, тем менее способно к пересмотру своей точки зрения.

Осенью 1968 года нам, комсомольскому активу Лениградского университета, спецпоказом прогнали документальную хронику Пражской весны: скандирующие толпы, советские танки, крики чехов, Дубчека с коллегами — ну, и армию Бундесвера, и самолеты НАТО. Социализм устоял, агрессия блокирована.

Мы и спросили, а почему это нельзя показать всем. Нам и сказали: вы комсомольцы, среди вас есть и члены партии, вы ведь отдаете себе отчет, что если показать всем — люди могут неправильно это понять. Не все у нас еще идеологически правильно воспитаны. Есть и такие отщепенцы, которые считают нашу помощь братской Чехословакии вмешательством в ее дела. Мы с вами понимаем, что это не так. Но открытый прокат ленты может вызвать ошибочные оценки и настроения.

Через год я пришел ругаться в «Смену», газету Ленинградского обкома ВЛКСМ. Она поддерживала разрушение стройотрядовского движения: принцип личной добровольности студента — бойца стройотряда, который был записан пунктом первым главы первой Устава ССО, власть решила похерить. И загонять народ на летние стройки по списку, курсами.

И я, куртка в значках, орал в отделе студенческой молодежи их редакции на Фонтанке, что они гробят дело, уничтожают веру в коммунизм, плюют на психологический настрой людей, и своей бюрократической принудиловкой устроят болото вместо искреннего желания работать.

Тридцатилетний рослый и стройный парень, такой уверенный в себе, такой осанистый, прям не журналист, а молодой парткарьерист, мне снисходительно объяснял, что дело не в нашей правоте, хотя нам спасибо за патриотизм, но смотреть надо шире. Дело в том, чтобы всех! сразу! вывезти на стройки страны! и сделать рывок в экономике! и воспитать трудом даже несознательных! для общей пользы! а мы вот не понимаем… Так что это очень плохо, что вы бузили на комсомольской конференции и возражали представителям партии. Вот с точки зрения своей кочки — вы правы. А с точки зрения общей пользы — не правы.

Это начинался тот самый застой, и парень сориентировался правильно: власть всегда права.

В Советском Союзе всячески скрывались все недостатки. Плохая работа, низкое качество, кретинская организация труда, аварийный быт, кошмарное снабжение — все это было табу.

Причины назывались две:

Во-первых, это даст материал против нас в руки нашим врагам, они и так раздувают все наши неудачи — нельзя им позволять этого.

Во-вторых, это огорчит людей, может у неустойчивых подорвать веру в наши идеи, в правоту нашего дела, нашего пути, всеобщую победу социализма. Они и работать хуже станут. Так зачем это?

Правда разделялась на две правды: нужная нам, полезная — и ненужная нам, вредная.

Ненужная правда объявлялась ложью. В том смысле, что она как незначительная частность противопоставляла себя общей, большой правде, по которой все в общем и главном у нас хорошо и правильно. И тем частная правда противоречила общей и мешала всему хорошему. Так что она была лживой и вредной.

Типа: у хорошего человека вонючие носки. В частности это правда. Но вообще это ложь. Ибо по вонючим носкам предлагается судить о человеке вообще. А это добрый друг и благородный патриот, труженик. Так что про носки не надо. Надо о главном.

И не смейтесь: именно так маститые советские журналисты писали книги по журналистскому мастерству! Вот президент дружественного африканского государства пошел по пути социализма. Босиком пошел, у них обувь не принята, да и нищие они. Живут в травяных хижинах. У вождя пятнадцать жен — он знатный воин. На десерт мне мушиных личинок предложил. Но перед советским читателем он должен предстать обутым, одетым, моногамным и живущим в нормальном доме. А то социализм и наших друзей компрометирует.