Михаил Веллер - Веритофобия

Ну, и борьба против телесных наказаний детей, унижений их в семье, плохого содержания всякими жуликами и алкоголиками — привела к созданию ювенальной юстиции и полиции. Ребенок сказал в школе, что мама его шлепнула — и вскоре его, перепуганного и ревущего, вырывают из рук матери и увозят в детский дом с последующим усыновлением в чужую семью. И о страшной пожизненной травме несчастного, о громадности его детского горя, о трагедии разлуки с матерью и родной семьей, домом — особо даже не думают. Это все для его блага. Тут ведь тупая жестокость не хуже диккенсовских бессмертных надзирателей детских работных домов. Этих концлагерных эсэсовок называют «детскими психологами», неплохо, правда?

8. Итак. Когда в Европе чаще всего поминают европейские ценности? После очередного теракта. Или акта противодействия экспансии ЛГБТ. «Мы не позволим им заставить нас отказаться от наших ценностей». Это стандартная формула верности нашему пути. Невзирая на. На что? Ни на что.

То есть. Что конкретно имеется в виду? Ведь не право на чистый воздух? На труд и на счастливое детство? Да и право на забастовку никто в виду не имеет.

Мы конкретно-то отчего не откажемся?

Не откажемся и впредь впускать к себе сотни тысяч и миллионы мусульманских мигрантов. Отборных беженцев — девяносто пять процентов молодые мужики призывного первой очереди призывного возраста. Не откажемся селить их, кормить и давать деньги на карманные расходы. И чтобы полиция не смела их бить, даже если они бьют полицию. Пусть полиция не суется в их районы. И не откажемся давать гулять на свободе им всем — даже тем, кто связан с террористами и пропагандирует джихад, но сам лично вот еще сегодня теракт не совершил. А значит — имеет право на свободу и все остальное.

Не откажем им в мечетях, СМИ на своем языке, традиционной одежде. В женском угнетении не откажем — а это они внутри своих кварталов, а это не преступление, это не наказывается.

Мы не откажемся и впредь культивировать и увеличивать ту среду, из лона которой и выходят террористы. И не позволим нашим гражданам обижать мигрантов, даже если мигранты их бьют и живут за их счет.

9. Господа, вы не объелись белены? Нет, курение у нас строго запрещено.

Мы не откажемся от разрушения семьи, от сокращения рождаемости, от уничтожения всех видов половой морали, от исчезновения нашей культуры, от демографической катастрофы и вымирания нашего народа. Ибо ценности выше жизни народа.

Но. Что есть ценности? То, что способствует всеобщему благу, счастью, справедливости. Прежде всего — жизни, выживанию. Рождению и воспитанию детей. Их светлому будущему. Нашей и их самореализации, действиям, работе и отдыху, открытиям и развлечениям.

Все, что способствует процветанию народа — ценности.

Все, что ведет к уничтожению народа — это угроза, опасность, смерть.

Спасаясь от голода — в конце концов стали умирать от обжорства, заплыв жиром в мозгах не видя действительность из-за толстых щек.

Да — Запад это гарантии сытой жизни, некупленного суда, выполнения социальных гарантий, возможности реализовать свои способности. Это свобода и сытость, это комфорт.

Но. Это инерция и накат трудяг и солдат прошлых поколений и веков. Наследие их законов и порядков. Сегодня это поле свободы и комфорта съеживается на глазах. Ибо насаждается противоположность: подчинение догмам.

10. Любая борьба, не прекращенная вовремя, превращается в борьбу против изначальных целей и задач.

Борьба за все хорошее перешла в стадию самоуничтожения. Так борьба за мир всех зверей приводит к общем их вымиранию — только поступенчатому: волков от голода без зайцев, а зайцев от голода, ибо расплодились и съели все кусты, а с кустами и травой куча мышей вымерла. И так далее.

11. Провозглашение сегодня европейских ценностей есть ложь. Ибо генеральные ценности, упоминаемые здесь, поменяли знак на противоположный. Нет, пока не все. Но основополагающие дегенерировали.

И влепленная в лицо правда здесь — способна разрушить сложившийся порядок, сменить элиты и ориентиры, доставить море неприятностей истеблишменту и лишить смысла жизни левую интеллигенцию.

Поэтому — под прекрасными лозунгами — на защиту своего мира: мира своих благ. (И хрен с ним, с народом, пусть неудачник плачет. Что далеко внизу — то не кажется очень опасным: а, приспособятся к переменам, переквалифицируются, мы с новых технологий прокормим, все равно не рожают, всегда были изменения, и ничего, не надо драматизировать. Чужое вообще не болит.)