Андрей Бондаренко - Байки забытых дорог

Над Восточносибирской возвышенностью безраздельно царствовала глухая зимняя ночь, на улице с самого вечера мела злая метель, в стёкла настойчиво стучались наглые и колючие снежинки. Все рейсы уже давно и прочно были отменены, большинство ламп дневного света потушены, по полутёмному залу ожидания аэропорта разносился громкий храп уснувших пассажиров. Кто-то спал сидя, кто-то – лёжа, предварительно подстелив на длинные и ужасно неудобные пластиковые сидения вчерашние газеты.

Все газеты дружно и настойчиво – на всех без исключения полосах – рассказывали о финансовом кризисе, опутавшем крепкими и коварными сетями беззащитную планету…

Справа невидимый гитарист ласково и невесомо перебирал струны своего верного инструмента, и тихонько напевал – сугубо в тему:

– Январь. Какая странная пора. Пора? Пора, мой друг, давно – пора! Туда, где пенится волна. Всегда…. Январь. Качает ветер фонари. Январь. Прошу – со мной – поговори. О том, как теплятся огни. Вдали…. Она? Она немного влюблена. В меня? Вполне возможно, что и да. А может, как это не жаль, в январь…. Январь. Какая серая пора. Вино. И кругом голова. Сосульки – с незнакомых крыш. Ты почему – молчишь? Любовь? Она всегда волнует кровь. Всегда. Когда приходят холода. Полезна очень – как морковь. Любовь…

– Что за дела творятся такие? – где-то рядом громко возмутилась такая же невидимая тётка. – Поспать не дают, ироды! Кризис на дворе, а они, супостаты, песенки поют…

– Кризис? – искренне удивился сосед Серого, бородатый мужчина средних лет. – Да, какой это кризис? Так, название одно…. Вот, помню, в девяносто втором году – серьёзное было дело. Ельцин, морда пропитая, цены на всё отпустил, а зарплату-то и позабыл поднять…

– И про пенсии забыл, рожа сытая! – неожиданно поддержала бородача невидимая тётка. – Гнида речистая! Тогда мой сынок на шахте полгода зарплаты не получал, а мне пенсию задержали почти на три месяца…. Как выжили тогда? Но, ведь, выжили…

– А что потом началось? – громко спросил мужчина в пространство, после чего сам же и ответил: – Бандитизм начался, махровый и беспредельный! Крыш было в два раза больше, чем скользких бизнесменов и вшивых коммерсантов. Но, ведь, и это пережили? Пережили! А что было в самом конце девяносто пятого года?

– Что, собственного, было тогда? Запамятовала я что-то…. Напомни-ка, товарищ!

– Выборы приближались, и многие не верили, что Ельцина переизберут на второй срок…

– Верно-верно, и я не верила!

– Некоторые индивидуумы – в какой-то момент – испугались, что к власти вернутся коммунисты. Мол, вернутся, гады, и устроят новую кровавую баню, припомнив всем прегрешения их – рыночные да коммерческие…. Вот, тогда-то во многих головах начался ещё один кризис – иммиграционный – на этот раз. Целая куча народа, похватав чемоданы и детишек, рванула на запад. Где, к слову сказать, их никто и не ждал…. Много там было поломано судеб. Кто-то – со временем – вернулся назад, а кто-то и счёты свёл с жизнью…

«Это он говорит про меня!», – подумал Серый. – «Это же я, подхватив под мышки жену и детей, рванул со всех ног в Австрию – пытать своё счастье. А через полгода вернулся обратно. Как пёс обделавшийся – без копейки денег – приполз в родимую конуру…. Больше всех тогда дочке досталось: она, как раз, пошла в первый класс. Бедная Оля! Четыре месяца отучилась в австрийской школе, а после Нового года пошла в русскую. Стресс – для ребёнка – неслабый…. Ладно, и это пережили, не сломались!

– Вскоре наступил девяносто восьмой год. Дефолт, то бишь! – вкрадчиво сообщил бородач.

– Мать их всех, красивых да богатых! Чубайса, и иже с ним! – грязно выругалась тётка. – Опять погорели все мои денежки, что копила на ремонт дачи. Вот же, гадюки сволочные…

– Ну, и что нам – нынешний кризис? – подытожил сосед Серого. – Так, ерунда ерундовая, пшик один несерьёзный. Тем более, что многие – за последние пять сытых лет – и недвижимостью обросли, да и накопления предусмотрительно держат под матрасами…

«И это – правда!», – мысленно согласился Серый с соседом. – «Квартира у меня нынче – просто отличная, дача неплохая, две машины-иномарки новенькие, денег в разных банках сложено – на чёрный день – тысяч сорок долларов. Ну, и чего это я так, спрашивается, переживаю? Нервничаю, прыщиками, даже, весь покрылся – как лох последний, чилийский.…Не, надо успокоиться, собраться с мыслями. Самое лучшее – прямо завтра, благо, что завтра суббота – рвануть на дачу. Пивка накупить литров семь-восемь, запереться, посидеть у камина, вспомнить старые времена, подбить некоторые промежуточные итоги…. Ерунда, прорвёмся!».