Анна Берсенева - Ответный темперамент

– Я это понимаю, Андрей, – про сложную штуку. Но все равно, по-моему, есть вещи, которые оцениваются только так: «да – да, нет – нет».

– Это у тебя наследственное! – рассердился Андрей. – Теща точно такая же. Или – или, нюансов вы не понимаете. И всегда вы точно знаете: это хорошо, а то, наоборот, плохо. Так не бывает, Оля, пойми! И нельзя вот так вот походя оценивать других людей!

– Но я же никого не оцениваю… – растерянно проговорила Ольга. – А вот, я вспомнила, – оживилась она. – И ты, наверное, помнишь. Что Волик, Анелин сын, нам однажды рассказывал – помнишь?

Владимир, по-домашнему Волик, сын маминой подруги Анели, был театральным режиссером. Ольга и Андрей виделись с ним нечасто, только в дни его премьер, но общение помнилось долго, потому что человеком он был незаурядным.

– Что именно ты предлагаешь мне помнить? Волик постоянно что-нибудь рассказывает, – пожал плечами Андрей.

– Нет, вот именно про это – про однозначность оценок. Он, помнишь, говорил, как ему приходится объяснять актерам, что не надо ради многозначности образа искать у подлеца положительные черты. Что нам до того, что у убийцы было трудное детство или что он тонко чувствует музыку? Убийство есть убийство, и никаких нюансов в его оценке быть не должно.

Ольга вспомнила еще, как Волик говорил, что прямо на спину каждому подлецу на сцене надо бы прикреплять табличку с надписью «подлец». Но сказать об этом Андрею она не успела.

– Античный театр какой-то, – поморщился тот. – Между прочим, после всех этих однозначных Еврипидовых злодеев и богов из машины были еще Шекспир и Чехов.

Ольга хотела напомнить, что как раз у Шекспира, а особенно у Чехова не было сомнений в том, как относиться к подлости, это-то они и предлагали понять зрителям. Но напомнить об этом она не успела – Андрей встал из-за стола.

– Пойду спать, – сказал он. – Поздновато для отвлеченных бесед, ты не находишь?

Ольга этого не находила, а главное, подобные разговоры никогда не казались ей отвлеченными. Все это было насущно, они с Андреем этим жили, и… И что же это вдруг с ним случилось?

Андрей ушел. Она посидела еще немного над холодным чаем, потом тоже встала, пошла в ванную.

Когда она открыла дверь спальни, он уже спал; слышалось его ровное дыхание. Она легла рядом, осторожно дотронулась до его лба – почему-то подумала, что у него, может быть, температура. Но лоб был холодный. От ее прикосновения Андрей вздохнул и повернулся на другой бок.

«Все-таки возраст, возраст, – вздохнув ему в ответ, подумала Ольга. – Нервный у нас возраст, в каком-то смысле тоже переходный. И куда? Страшно ведь туда переходить!»

Она почувствовала жалость к Андрею. Все-таки мужчины гораздо уязвимее женщин, точнее, гораздо меньше, чем женщины, готовы к мелким и неприятным житейским переменам; это она всегда знала. А что такое старость, маячащая впереди, пусть еще и не очень близко впереди, как не мелочная и пошлая перемена?

«Зато в мужчинах есть порыв! – подумала Ольга. – Порыв, талант, масштаб».

От этой мысли она повеселела. И погрузилась в сон с легким, летящим чувством.

– Да, Алексей Аркадьевич, прямо сейчас и найду. – Ольга шмыгнула носом и переложила трубку от заложенного правого уха к левому. – У мужа что-то про язык кави точно есть, он мне как раз недавно говорил. Так что я вам минут через пятнадцать перезвоню. Нисколько не трудно, что вы! Температуры же у меня нет.

Ольга положила трубку и зябко закуталась в махровый халат. В квартире было тепло, даже жарко, так как по неизвестной причине, несмотря на майское тепло, еще не отключили отопление. Но даже при таком чрезмерном тепле она умудрилась простудиться. Вообще, после воспаления легких, вернее, после потрясения, которое ему предшествовало, она простуживалась мгновенно, от малейшего ветерка и даже вовсе без ветерка.

И вот теперь уже неделю сидела дома, а поскольку испытывала неловкость из-за такой своей мимозности, то бодрилась по телефону и уверяла заведующего кафедрой, что полноценно работает даже во время болезни.

Вранье это было, конечно. Ее знобило, в ухе стреляло, нос распух, вдобавок запершило в горле, и она боялась, как бы снова не началась тягомотина с кашлем, переходящим в бронхит.

Но найти сведения о языке яванских жрецов – кави – было все-таки нужно. Правда, непонятно было, для чего они так срочно понадобились завкафедрой. Ну да он человек увлекающийся, притом мгновенно увлекающийся. Может, решил сравнить этот язык с английским, с него станется.