Анна Берсенева - Ответный темперамент

– Сейчас принесу, – сказал Андрей.

Непонятно, как он заметил ее взгляд в темноте. Впрочем, они оба не заметили, как стали думать и чувствовать если не одинаково, то очень схоже; это постепенно произошло за тот год, что они жили вместе.

Что в какой коробочке находится, в темноте было не разглядеть, но свет все равно включать не стали – открывали крышки, разворачивали бумажки, жевали, что под руку попадалось, и все время смеялись. Потом захотелось пить, и Андрей сказал, что сейчас принесет воды. Тогда они еще считали минеральную воду, разлитую в бутылки, приметой то ли праздника, то ли болезни, и он имел в виду, что нальет воды из крана. Но тут обнаружилось, что среди коробочек имеется еще и огромный картонный стакан, закрытый пластиковой крышкой, и он полон колы, из которой еще даже не совсем вышел газ. Они стали пить эту теплую газировку то поочередно, то прямо вместе, соприкасаясь щеками, губами… И от этого ли соприкосновения, от общей ли сладости на губах их вдруг снова охватило такое желание, как будто ничего не было между ними всего десять минут назад.

– Андрюша… – первой проговорила Ольга; собственное бесстыдство было ей сейчас слаще, чем газировка, которой она чуть не захлебнулась. – Андрюша, я тебя хочу страшно. Просто умираю!

Вместо ответа он стал ее целовать, и тут же обнаружилось, что ночную рубашку она ведь так и не надела, и целует он ее поэтому всю – все ее тело открыто ему совершенно.

В то мгновенье, когда Андрей снова коснулся поцелуем Ольгиных губ – ей показалось, что в их сладости до сих пор чувствуется покалывание газировки, – она услышала:

– Ну что, нашла ты свой родник в ущелье Ота?

В то мгновенье Ольга, кажется, ничего не ответила – вернее, просто ответила на его поцелуй; больше ей ни до чего не было дела. И только потом, когда уже лежали рядом в кровати и дыхание Андрея стало ровным, сонным, она вернулась мыслями к тем его словам и поняла, о каком роднике он говорил.

Андрей всегда следил за тем, что она читает. То есть не следил, конечно, просто ему интересно было, что владеет ее мыслями и чувствами, и он понимал, что книги являются для нее в этом отношении одним из самых сильных источников. И Ольга вспомнила, как недавно, увидев, что она читает «Жизнь» Мопассана, Андрей спросил:

– Зачем ты это читаешь? Думаешь, и у тебя все вот так же в жизни будет?

Ничего такого она не думала. Да ей в кошмарном сне не могло присниться, что у нее может быть такая однообразная, безрадостная, полная разочарований жизнь! Не такой у нее характер, не такой муж, и жизнь ее поэтому не может иметь ничего общего с жизнью Жанны де Во из этого романа. Но родник в ущелье Ота… Ведь именно там Жанна наконец поняла, что такое чувственная страсть. И хотя потом это понимание никак не воплотилось в ее жизни и страсть вскоре иссякла, сменилась горьким разочарованием, но никогда она не забывала, как пила с молодым мужем воду из того родника и как сгорала от желания, которое оказалось сильнее, чем жажда.

Ольга поцеловала спящего Андрея и сразу уснула тоже. Жизнь с ним не обещала ей разочарований.

И жизнь ее не обманула. Спустя двадцать лет он привлек ее к себе таким же нетерпеливым и страстным движением.

Ну да, наверное, все-таки не таким же – привычка не могла ведь не появиться за столько лет в их отношениях, в том числе и в телесных. Но привычка была частью счастья, а не его заменой, в этом состояла их общая тайна, этому удивлялись и, наверное, в большей или меньшей степени завидовали друзья и просто люди, которые их хотя бы мельком знали.

– Андрюшка, – сказала Ольга, – учти, я сонная и вялая.

– Неужели? – усмехнулся он. – А по-моему, ты совсем не против встретить утро вот так вот, а?..

И, еще говоря это, он уже показывал ей, каким именно образом она не против встретить утро. И в общем, он не ошибался, хотя, если бы его не было, ей вряд ли пришли бы в голову – вернее, в тело – чувственные желания.

Ольга была темпераментна, но темперамент у нее был типично женский, то есть не самостоятельный, а ответный; это она знала. И знала – от Андрея, конечно, – что большинство мужчин возбуждает как раз такая вот непервоначальность, ответность женского желания.

Он и сам относился именно к таким мужчинам. Он был единственным мужчиной, которому она хотела вот так вот отвечать.

Раньше, в молодости, и даже не в первой уже молодости, они были изобретательны в выборе положений, движений – во всех своих фантазиях. Но теперь, когда все уже было ими опробовано, внешние перемены и новости перестали их увлекать. Удовольствие, которое они получали от близости, зависело уже не от выдумки, пусть даже очень раскованной и живой, а от знания себя и друг друга.