Сергей Сакин (Спайкер) - Умри, старушка!

7 секунд — сразу два парня слева от меня падают. Одному камень засветил в лоб, и он свалился, как мешок с говном. Второму бутылка попала в плечо, разбилась, и щека и шея бойца мгновенно покрылись полосками крови. Он опустился на одно колено, закрыв лицо руками и бешено матерясь. У него есть 7 секунд. Мышцы на ногах начинают подло подергиваться.

6 секунд — колени дрожат. Что это? Я не боюсь! Не боюсь!!! А дрожь передается вверх, затряслись плечи и спина. Я НЕ БОЮСЬ!!!! «Стоим! Парни, СТОИМ! Ооул! Эз Уан!!!!!» — кто-то кричит. Может, это я. Гидра — в 40 метрах.

5 секунд — справа от меня стоит совсем молодой боец, ему лет 16, и я краем глаза вижу, что по его бумажно-белому лицу пробегает влажная струйка (я даже успеваю схохмить; «Хорошо, что не по ноге!»), а руки, согнули перед грудью, дрожат мелкой дрожью. Черная полоса перед глазами — и еще одна бутили брызгает осколками на мои джинсы. Меня колотит. Стоять!!!

4 секунды — я выхватил из кармана кастет и поднял руки к лицу.

3 секунды — Лебедь опоздал!!! Как только я это понял, тряска в коленях прекратилась, и л чуть согнул их, готовясь к первому удару. Сейчас, господа, нас будут бить, возможно, даже ногами. Враги в 20 метрах, и я скрещиваюсь глазами с бегущим на шаг впереди невысоким пареньком с палкой в руке.

2 секунды — 15 метров. По земле пробегает дрожь, растянувшаяся резина времени лопается, и время останавливается. Из арки одного из домов, вылетает бригада Лебедя, прямо в бочину гидре. Они не издают НИ ЗВУКА, появляются Летучим Голландцем. И у каждого в руках железный прут или палка. У Лебедя — ремень, намотанный на кулак, так что пряжка болтается как кистень.

1,5 секунды — наши сминают туловище гидры, и первые жертвы летят в пыль, под ноги своим и чужим. Голова гидры по инерции продолжает лететь на нас, но она лишена ударной массы, и наша группа срубается с ней. Я почти приседаю и, согнувшись, прыгаю вперед. Палка ломается, не причиняя даже боли, о мою макушку, и я, распрямляясь, луплю кастетом в чью-то челюсть. Его голова запрокидывается так, что кажется, будто он ударился затылком о свою спину, кожа на подбородке широко расползается, и брызги летят веером. Бегущий следом крепыш налетает на меня, но за мгновение до нашего столкновения о его голову разбивается бутылка, которую кинули, кажется, его же бойцы. Я успеваю заметить, как у него закатываются глаза и он оседает.

Рубилово: наша стенка на оставшуюся без тыла первую линию, продолжается секунд 15, и мы — ногами по трупам — рвемся к туловищу гидры, которое с другой стороны, взяв в полукольцо, железными прутами прессует НАШ хардкор. От крика и рева закладывает уши. Я не успеваю разглядеть удара, какой-то стос смачно окучивает меня по щщам. В глазах разлетается фейерверк, землю вырывает из-под ног, я падаю. Не падаю, опускаюсь на колени. И сквозь черные искры вижу, как ударившего меца дергают за ворот рубашки и бьют сразу с двух сторон, а через несколько спасительных секунд я уже опять на ногах. Кнаклдастер по-прежнему зажат в правой руке. У кого-то оказались припасены фай ера-ракеты, и он стреляет ими во врагов. Огненные зигзаги мечутся между дерущимися, еще больше усиливая хаос.

Все время хочу спросить, и все время послемахача забываю: у кого-нить еще, кроме меня, расплывается картинка в глазах? Как будто видишь все в тумане, еще и рапидном? Кажеш^ I ся себе заторможенным, но при этом фигура вокруг двигаются еще медленнее, как под водой. Я это имел в виду, когда писал про растянутую резину времени. У вас так бывает, а?

Эпилог (главы) Состав — 70/50.

Аргументы — обоюдно. Победа — МЫ.

Жертвы — 20 на «скорой», остальные — домой на тачках. Наших — 5,

«…Банда гуляет!!!..» — мечта опережает жизнь. Победа наша! НАША!!! Но ее еще рано праздновать, в воздухе воют сирены, и весь район кишит мусорами, и их все прибывает и прибывает. Выбраться из района, не попавшись псамта еще задачка. Два наших моба и оставшиеся в живых друзья разбегаются по карте Замоскворечья, как капли ртути, дробясь все мельче и мельче. Я уже один, и уже не бегу, а степенно |прогуливаюсь, стараюсь двигаться по левой стороне улиц, Я бодр и в отличном настроении, но чувствую, что с левой половиной лица что то не в поряде, и, на всякий пожарный, лучше ею не светить. Вышагивая как можно более беззаботно, я прошел несколько кварталов. Мимо меня проехало несколько «скорых», и каждый раз, слыша сирену, я вздрагивал, но Фортуна сегодня была за меня. За нас. Еще минута, еще один угол — и я увидел до боли родные рожи под вывеской знакомого мне заведения. Вскинув руки вверх, я побежал прямо через дорогу, выкрикивая первый пришедший на ум заряд, тут же подхваченный на другом тротуаре. «… УИ а топ зе лиг!..» — смешался с визгом тормозов. Я прыгнул прямо на шеи Лебедю и стоящему рядом с ним незнакомому стосу, и они подхватили меня. За спиной раздался взрыв матюгов в несколько голосов. Из-за моих скачков через дорогу водилы чуть не перебили свои тачки одна об другую. Несколько тачек остановилось — это из них понесся шт. У мужичья зачесались кулаки. Я даже не обернулся, на них отреагировал лишь один боец из нашего вновь собравшегося моба. Взгляда было достаточно, чтобы водилы оценили, на кого они восстали. По результатам оценки они заткнулись и разъехались. Инцидент исчерпан.