Пьер Пежю - Маленькая Обитель

Он скорчился от боли.

— Самое большее, треснули ребра, но со мной и не такое бывало… Хотел только отыскать свой грузовичок, но я не знаю, где мы. Тут рядом есть перевал?

— А это не ваша брошенная машина, вон там? Она даже не закрыта на ключ. Вчера вечером я проходил мимо, с собакой. Меня это удивило… Наверняка я обнаружу мертвого, сказал я себе! Но вместо трупа увидел все эти книги. Боже мой! Проклятую груду книг! Если вы подниметесь по дороге на целый километр, вы туда и попадете, это перевал… Но подождите, пока совсем рассветет. Если рассветет.

— Нет, я пойду сейчас. Спасибо за кофе, за тепло. Я должен идти. Конечно, не совсем просох, но больше не дрожу.

— Что же вы делаете со всеми этими книжками?

— Я их читаю. Покупаю, продаю. Живу с них. Еще раз спасибо, но я еще вернусь… Все пройдет.

— Как хотите, — сказал мужчина. — Знаете, я живу здесь довольно долго. А до меня мой отец и дед уже жили в Обители. Поэтому, поверьте, таких людей, как вы, что появляются неизвестно откуда и в любой час, мы немало повидали. Все происходит из-за этой горы.

— Меня это не удивляет, — ответил Воллар.

— …Всегда одно и то же. С теми, кто, как вы, приходит глубокой ночью или ранним утром, наверняка где-то и что-то случилось. Катастрофа, несчастье или какая-то другая гадость. Вот тогда они и являются, иногда совсем издалека. Это Обитель притягивает их! Все они одинаковы… Поднимаются, как вы поднялись, но не для того, чтобы затеряться, я этого не говорю, нет, скорее хотят побыть какое-то время в стороне… И так продолжается уже века. В самом начале это были монахи, отшельники, безумцы и, конечно, такие же бедняги, как вы… Но в вашем случае…

Мужчина колеблется…

— Что? — спрашивает Воллар.

— Не знаю, как мой отец, но я еще никогда не видел таких больших, как вы, таких…

— …грузных? Знаю, я очень громоздкий. Тяжел даже для самого себя, с давних пор. Вот так! Во всяком случае, еще раз спасибо.

Воллар отправляется в сторону перевала. Собака сопровождает его с минуту, перебегая справа налево, нюхает следы животных, тремя каплями мочи орошает снег, затем поворачивает обратно.

Когда книготорговец пытается завести свой грузовичок и спуститься в город, снег валит на горы, вершины которых исчезают в нагромождении гигантских туч, снег падает на заледеневшие скалы, где нарастает белый покров, на темные поля, густые леса Обители, валит на петляющую дорогу, напоминающую войлочную ленту, на монастыри, скрывающиеся за самыми таинственными изгибами пейзажа, снег покрывает могилы монахов, умерших много веков назад, город с его скользкими улицами, башнями, мостами, парками, снег окутывает громаду больницы, куда была отвезена маленькая девочка. Густые хлопья падают перед застекленными дверями муниципальной библиотеки и слепыми окнами морга. Черные хлопья в свете ламп. Белые хлопья во тьме переулков.

Воллар — один под этим снегопадом. Внутри него все заледенело, затвердело. Сжатые челюсти, судорожно сжатые кулаки. Он решил как можно скорее добраться до службы «Скорой помощи». На каждом вираже крутой дороги он чуть яснее различает город, раскинувшийся как сероватая лужа в густом тумане. Появляется больница, город в городе, где страдания, раны, болезни, агонии громоздятся на широких этажах.

Застекленные двери указывают Воллару, что это вход в лабиринт. Он стоит, поначалу растерявшись от запахов лекарств, скрипа тележек, на которых провозят только что раненные тела, от мелькания халатов и перевязок. Наваливается грудью на стойку приемной, стараясь не слишком потревожить дежурную. Зачем раненому, поцарапанному и, судя по всему, далеко не здоровому мужчине справляться о ребенке, доставленном накануне?

Очень поспешно, хриплым голосом он спрашивает:

— Проверьте, пожалуйста… Это произошло вчера, немного позднее семнадцати часов! Маленькая девочка… сбита грузовичком.

— Так как же, месье, вы говорите, что вам сообщили, а вы даже имени не знаете? Вы член семьи?

— Да…

У застекленных дверей — санитар, закончивший смену, но он не решается выйти, ругает снег, падающий большими хлопьями, оборачивается и подходит к стойке приемной:

— Должно быть, он говорит о девочке, сбитой вчера после полудня… Лет десяти… Ее подняли в отделение… в ужасном состоянии…

Торопливый и измученный санитар даже не взглянул на Воллара, но тот преградил ему путь.

— Она не была?..

— Мертва? Нет, когда ее привезли к нам, она дышала. Пришлось прибегнуть к операции. Больше я ничего не знаю, надо пойти в отделение…