Евгений Клюев - Андерманир штук

Вообще же сотрудничавших с институтом «кондукторов» насчитывались сотни – живых и мертвых… опочивших уже в процессе их изучения здесь. Сведения о многочисленных покойниках Владлена Семеновича не интересовали, а вот про живых он, конечно, почитал, особенно про «странствующих в духе»: про все ихнее происхождение-социальное-положение, про места их общечеловеческой работы. Огорчился же он – нет, разозлился – тогда, когда понял, что и Иван Иванович компромат на людей собирал, на «кондукторов», значит. В том числе и на «странствующих в духе». Один из них, по фамилии Стравинский, прямо даже чуть не разочаровал Владлена Семеновича собою: Стравинский оказался гомосексуалистом – правда, пассивным, что несколько успокоило Владлена Семеновича, простодушно решившего, что активность в таком деле хуже всего.

Но так или иначе, а было понятно, что НИИЧР стремился удерживать «кондукторов» на привязи всеми правдами и неправдами. Чтобы, значит, изучать их. Только для чего, для чего?… Не слишком хитро устроенная голова Владлена Семеновича отказывалась признавать ценность теоретического знания самого по себе. Всякая наука имела для него смысл только в составе полновесных сочетаний типа «наука – производству» или «наука на службе человеческого прогресса».

Однако наука, приютившаяся в коридорах НИИЧР, отношения к производству, со всей очевидностью, не имела: только сумасшедшему могла прийти в голову мысль наладить когда-нибудь в будущем производство людей, умеющих разговаривать с мертвыми. Редкость соответствующих способностей, казалось бы, исключала самую возможность поставить изготовление наделенных ими на поток. Здравое мышление Владлена Семеновича начинало буксовать, стоило ему только представить себе общество, целиком состоящее да вот хоть и из гипнотизеров, – хотя бы потому, что при таком раскладе гипнотизировать ведь некого будет!

С трудом понимал он и то, как могло бы содействовать человеческому прогрессу даже вызывавшее у него восторг умение «странствовать в духе»…

Иными словами, у исследователей всех этих чудаков должна была иметься какая-никакая цель, однако именно что цели-то Владлен Семенович и не видел. Конечно, способности, о которых просто кричали списки Ивана Ивановича, можно было бы использовать, скажем, для неблаговидных действий, но и тут фантазии Владлена Семеновича не хватало на то, чтобы вообразить себе, будто усилием воли сколько угодно большого числа «кондукторов» можно, например, в щепки разнести Америку… это Владлену Семеновичу было просто смешно. Шутки шутками, а физический мир физическим миром!

Да и… уж совсем положа сердце на руку, не верил Владлен Семенович во все это даже и на двадцать процентов. «Странствия в духе», конечно, красиво звучит, только, как известно, постранствуешь, воротишься домой… дальше Владлен Семенович точно не помнил, но что-то в этом роде.

И потом, есть ведь Божий промысел: в этом Владлен Семенович уже давно не сомневался. А вот в том, что доступен сей Божий промысел человеку, – сомневался. Как же, думал Владлен Семенович, человек то может знать, что только Богу известно? И такую власть над миром получить, которая у одного Бога есть? Глуп ведь человек… глуп да темен. Опасное дело… А других исцелять – так и на то Бог есть: кого надо – исцелит, кого не надо – покарает.

Так что сидел Владлен Семенович за столом Лотты Ввеймаре и, как сказано, думу думал. А Спас в Силах перед ним стоял: не ходил теперь Владлен Семенович в институт этот мракобесный без Спаса в Силах. Всякий раз придет – Спаса в Силах перед собой поставит и скажет: «Прости, Спасе в Силах, раба твоего, что в богомерзком этом заведении службу несу!» Спас же в Силах ему отвечает: «Ничего, Владлен Семенович, и не такое бывает». «А какое „не такое“?» – спросит он еще у Спаса в Силах, и тот пояснит: «Да всякое бывает, Владлен Семенович!» Тут помолится Владлен Семенович некоторыми тайными словами, да и успокоится.

А сегодня чего-то ну просто никак успокоиться не мог… все мерещилось что-то, чудилось, слышалось: бесы, небось, разыгрались – или димедрол, он почище всякого беса! В самое неподходящее время хрясь по башке – и вся башка раздолбана… и спать бы, да не спится. Так бодрствовать бы, да и не бодрствуется! А просто непонятно что…

Дабы не уплыть совсем куда-нибудь, Владлен Семенович поднялся от стола Лотты Ввеймаре и отправился пройтись по коридору: он любил иногда ночью по коридору бодро пройтись, хорошие военные песни во весь голос попеть, но сегодня и не пелось чего-то… да и шлось медленно, а коридор был словно весь в тумане – и звук какой-то посторонний где-то ближе к концу коридора возник и не пропадал: то-о-оненькое такое механическое пищание. На пищание и отправился Владлен Семенович: не понравилось ему пищание.