Лариса Миронова - Детский дом и его обитатели

Моему возмущению нет предела. Да толку что?

– Здесь всё возможно, если втихую, – произносит Валера одними губами. – Даже Чикаго.

Я молчала, пребывая в полной растерянности. Наконец, сказала:

– Валера, а вы не боитесь прогневить свою патронессу, Людмилу Семёновну.

И тут он меня просто сразил наповал.

– А я отсюда всё равно ухожу, – бодро ответил он и счастливо рассмеялся – лёгким смехом человека, по случайности отдавшего все долги…

Но я продолжаю пытать его калёным железом:

– А месть? Вдруг вас будут потом преследовать?

– Не в её интересах. Я слишком много знаю.

– Но… так и убить вас могут?

– Не осмелятся. Я принял меры.

– Какие же?

– Завещание написал.

– Ах, вот оно что. Это серьёзно.

Теперь впору было хохотать мне, но… Моя голова шла кругом – так недолго с ума сойти окончательно.

– Это вы с непривычки так разволновались, – сказал Валера утешительно. – Не обращайте внимания. Всё утрясётся.

– Нелегко это, – сказала я, с трудом представляя, как буду жить среди этих людей дальше. – Так куда вы уходите, если не секрет?

– На заводе буду работать.

– Часы делать?

– Не совсем. У них тоже фотолаборатория есть.

– Наверное, это неплохо.

– Я думаю, – сказал он важно. – Поговорите, кстати, с трудовиком. Узнаете много нового и полезного.

Я отправилась искать трудовика. Он посмотрел на меня мрачно и, выслушав мои сбивчивые вопросы, сказал просто:

– Так вот. Здесь обычай такой – кто не вписался в их систему, того запихивают или в психушку, или за колючку. Если сам не убирается восвояси.

– И что, это не только с детьми?

– Не только.

– И за это никому ничего не бывает?

– Так они уже давно снюхались с верхним эшелоном начальством. Им на всё начихать. Вор на воре и вором погоняет. И все при этом приличный вид имеют.

– Но почему, почему там попустительствуют? – не могла успокоиться я.

– Потому что такие ныне времена. Так экономичней, выгодней. Потому и закрывает глаза на всё это высокое начальств Ворон ворону глаз не выклюет.

– Но ведь люди же страдают! – в ужасе говорю я, всё ещё не веря в жуткую реальность, в которую я, волею нелепого случая, по самую макушку погрузилась.

– Какие это люди? Так, маленькие человечки. Их никто никогда не жалел.

– Но как же ваша жена на такое пошла?

– Она за дозу и не на такое пойдёт. Это, кстати, уже не первый случай мокрухи, когда её используют. Потому и держат – она теперь на всю жизнь у них в руках. Любую бумагу подмахнёт без возражений. Она теперь и складом заведует.

– А кто же наркоманке склад доверил?

– Так про это знают только свои, а документов на неё нет. Личное дело чистое.

– Как это – нет? Трудовик развёл руками.

– Они, конечно, есть, но только под замком, у дирюжги в сейфе. Она их выкупила.

– Что… выкупила?

– Компрометирующие документы. И потом сделала её материально ответственным лицом. Обычная вообще-то схема.

– Раз вы так хорошо всё понимаете, почему же терпели всё это время? Это же неприятно – с такими людьми служить, дружбу водить и всё такое…

– А я не задумывался как-то. Деньги платили, и ладно.

– Я слышала от Валеры, что вы тоже уходите?

– Теперь да.

– И что же вас заставило прозреть или… вы просто испугались?

– Да как-то так всё само получилось… – неохотно отвечает он.

Снова иду к Валере. С кем-то разговаривает по телефону. Видит меня, делает знак рукой – заходите. Он надолго замолкает, слушает, что говорят в трубке, а я украдкой разглядываю на его профиль. Вполне симпатичный гражданин, однако. Когда он кладёт трубку, спрашиваю:

– Могу я на вас рассчитывать?

– В чём? Пойти с вами в прокуратуру я не смогу. Нет.

– Почему?

– Потому что и меня начнут проверять. А на зону как-то не очень хочется.

– Интересно, – говорю я с сомнением. – Вы знаете за собой какие-то серьёзные грехи и надеетесь удержаться на плову? Он смеётся.

– Так я же спасателем был. Сам себя и спасу.

– Ладно. Скажите честно, зачем вы здесь… в дурачка играли? Вам же эти люди очень неприятны. Теперь я это вижу.

Отвечает серьёзно:

– Я на машину коплю. Немного вот осталось и…

Домой в этот день вернулась не поздно, ещё пяти не было. Только переступила порог дома – звонит телефон.

– Ольга Николаевна, это Ирина Дмитриевна, срочно ко мне.

– Прямо сейчас?

– А что, очень заняты?

– Да нет, одно дело тут… Вы же знаете про Лену Ринейскую, так я хотела съездить, посмотреть, где её похоронили.