Владимир Дрозд - Катастрофа. Спектакль

Весь год газета на Загатном держалась — не преувеличиваю. И напишет, и чужие материалы вычитает, и макет нарисует — некоторые номера редактор подписывал в печать, просмотрев только заголовки. Далеко было Гуляйвитру до Загатного. Совсем иная конструкция. Борис Павлович занял редакторское кресло сразу после университета, где он редактировал университетскую многотиражку. И вообще активный был товарищ. Активность так и била из него ключом. Я радовался: наконец настоящего редактора дождались. Сначала мы с ним близко сошлись — я учил шефа езде на мотоцикле и в добрые минуты выслушивал его смелые планы о том, как сделать нашу газету лучшей в области. Все это мне импонировало — кто в молодости не честолюбив! Еще помню о Гуляйвитре: где-то на второй неделе моей трудовой биографии областное радио передало обзор районных газет. Там и наш листок упоминался, с плохой стороны. Мол, мало внимания уделяем развитию общественного животноводства. Меня это так взволновало, что в тот же день написал в радиоредакцию гневное письмо, где перечислил все наши материалы последних месяцев, посвященные животноводству. А редакция передала мой бурный протест инструктору обкома, автору обзора. Тот звонит в Тереховку. Редактор вызывает меня. А я горячусь, мол, явный поклеп, надо протестовать. Ну и шум был…

Так вот, хватило месяца на два энтузиазма Бориса Павловича, а дальше почувствовал, что в газетном деле на «ура» не возьмешь, тут надо ежечасно, ежедневно, годами, — и повесил нос. Бывало, летучку за неделю или планерку провести надо — по всему району редактора ищут: обожал быть уполномоченным по району, толкачом, шуму-гаму в колхозе наделает — и был таков. Ну а если не уполномоченным — так на уток или на зайцев охотиться. Когда же дело дошло еще и до охотничьей собаки — тут уж — ну и ну — дивимся, бывало, видя Гуляйвитра в кабинете. И так привыкли без редактора, вроде бы уже так и надо.

Одно плохо — в редакции два мотоцикла. Так один прочно оседлал Гуляйвитер, пешком — ни шагу, через дорогу не перейдет. Правда, грех жаловаться, в те села, что вдоль реки раскиданы, частенько подбрасывал корреспондентов, порыбалит, а на обратном пути подбирает. Подкатит к редакционному двору, заложит лихой вираж вокруг шелковицы и, не взглянув на ошалевших пассажиров, врывается в редакцию, носится, как ошпаренный, по кабинетам с тремя карасиками, а мы удивленно таращим глаза, расхваливаем его необыкновенные рыбацкие способности. Дитя, хоть уже и под тридцать. Но не его здесь вина. Тут наследственное. Понял это, когда про гены в журнале вычитал. Если будете в областном центре — анекдотов про Павла Павловича Гуляйвитра наслушаетесь под самую завязку. А Павел Павлович — родной отец Бориса Павловича. Многие клялись мне, слово чести давали, что не анекдоты все это, а чистая правда.

Какого только хлеба не едал Павел Павлович на своем долгом веку — почти во всех областных креслах посидел. Номенклатурная единица давней выпечки. Собой видный, не то что его тщедушный сын. Высокий, полный, седая голова назад откинута, висячие длинные усы, зычный голос. Его республиканская кинохроника на праздниках всегда крупным планом снимала.

Вот вам первый анекдот из деяний Гуляйвитра-отца периода заведования местным коммунальным хозяйством. Строят, значит, микрорайон. Первых жителей вселили. Но вокруг — голая пустыня. Ни единого деревца. Вдруг комиссия из Киева. Засуетились. Тут Павел Павлович и решает покрасоваться перед киевским начальством, да и местному свою оперативность явить. За ночь всю дорогу к микрорайону елками засадили, а в центре так просто парки зазеленели. Комиссия довольна — забота о человеке на высоком уровне. И все бы сошло с рук, если бы после сытного обеда в новой столовой кому-то из членов комиссии не приспичило хвоинкой в зубах поковырять. Дернул — елка накренилась, он за веточку потянул — елка из земли выдернулась. У членов комиссии лица вытянулись. Оглядели бедное деревцо, а оно под корень срублено. Но Павел Павлович не растерялся. Набрал в горсть чернозему:

— Вы обратите внимание, какая земелька. Золотая. Чистейшие селитры и аммиаки. Да у нас дерево корней и не пускает, лишняя трата энергии, и без корней нужное питание сосет…

После того, кажется, никаких должностей не занимал больше, шума много этот случай наделал. Сейчас старик на пенсии. Выступает в школах, на предприятиях с воспоминаниями, о чем и в информациях в областной газете сообщается.