Роман Сенчин - Елтышевы

Стайка была засыпной, и как только Елтышев отдирал доски, изнутри стены вываливались иссохшие, спрессованные куски опилок, глины, истлевшие перья, солома и, упав на землю, рассыпались, превращаясь в душащую пыль. «Из всякого мусора строили», – морщился Николай Михайлович, и в голове невольно возникала большая крестовая изба из желтого бруса с горящей на солнце жестяной крышей. Шифером крыть не будет, сейчас железо хорошее есть; можно под черепицу.

Сын помогал, но – как все, что он делал в жизни, – вяловато, нескладно. Натыкался на гвозди, занозил пальцы, шикал, укал… Не так раскладывал доски.

– Да эта еще пригодится, куда ты ее в трухлявые ложишь?! – сердился Николай Михайлович. – И гвозди вытаскивай или загибай хотя бы.

Правда, работа увлекала, и на душе Елтышева светлело, появился даже азарт, какого он, редко физически работавший, давно не испытывал.

Но разборка стайки двигалась медленно, и через несколько дней азарт сменился чуть ли не отчаянием – вот расчистят место для дома (еще предстоит снести дровяник и угольник, точнее – на другое место перенести), а дальше нужно копать яму для подпола, заливать фундамент… Да, похоже, даже если материалы все будут в достатке, за одно лето не поставить дом. Людей приглашать? А кого? Юрку разве… Нет, людей-то можно найти, только чем расплачиваться? Но если, допустим, будут деньги, то все же кто поможет?

Николай Михайлович стал перебирать в уме деревенских мужиков. За полгода он успел ко многим присмотреться и поделил их на две части. Б о льшая – существующие кое-как, в убогих избенках, вечно полупьяные, проводящие дни или на скамейках возле калиток, будто немощное старичье, или, с приходом тепла, на берегу пруда, над которым зависли жутковатые остатки сгоревшего заводика… Меньшая часть жила в крепких, на многие поколения, избах; усадьбы таких мужиков огорожены высокими глухими заборами, во дворах молчаливые, но страшно злые собаки – не лают попусту, а сразу рвут, если кто сунется.

Эти, из меньшей части, постоянно возились в своих оградах, держали свиней, коров, кроликов, привозили откуда-то мешки с кормами, по улицам ходили быстро, вечно спеша. Такие, казалось, ни за какие деньги не пойдут корячиться на чужом дворе, разве что, может, помогут бревна на верхние венцы закатить, а бездельники наверняка с готовностью согласятся, но так наработают, что больше напортят…

Трухлявые доски и столбики сразу пилили на дрова, а более-менее крепкое откладывали на всякий случай – на опалубку, например. Бензопилу Харины так и не принесли – все никак их контейнер не мог прибыть. Но делать было нечего, тем более что муж Харин устроился лесником (по крайней мере, сам так объявил) и обещал помочь с жердями, слегами, бревнами: на его участке как раз начиналось обновление противопожарных полос. «Много там добрых сосен под срез наметили». Николай Михайлович в виде аванса заплатил Харину пятьсот рублей – для подпола свежие бревна были необходимы, а подпол он планировал сделать в ближайший месяц.

Девятое мая отметили семьей. Ели и выпивали молча, чувствовалась напряженность; при всем желании Николай Михайлович не мог заулыбаться, хлопнуть сына по плечу, сказать: «Да ладно, брат, все будет нормально!»

Погода в этот день стояла солнечная, припекало, и тянуло идти на улицу, взять выдергу. Стайки уже не существовало – лишь слой мусора и окаменевший свиной навоз. Дровяник стоял без крыши, но его дальнейшая разборка застопорилась – тетка с тихим упорством настаивала, что сперва надо построить новые дровяник и угольник: «А дожди пойдут, и где топливо брать сухое?»

Умом Николай Михайлович соглашался с ней, а душа требовала скорее сломать старое, строить дом. Да и не было материалов для новых дровяника и угольника – не из гнилья же лепить…

– Рядышком где надо поставить, – и сейчас, за праздничным столом, стала капать старуха. – Далеко-то я не могу – у меня ноги плохие…

– Да зачем вам за углем ходить? – возмутилась Валентина. – Коля есть, Тема.

– Е-е… – Безнадежный, не верящий вздох.

Николай Михайлович помрачнел еще больше, наполнил стопки:

– Ну, за праздник…

Настроение тетки Татьяны передавалось и ему, заставляло сомневаться в каждой мелочи, и то и дело тяжелыми лапищами сдавливали мысли о скорой свадьбе сына. Неожиданной, скороспелой, неправильной.

С горем пополам договорились со сватами, где будут свадьбу эту справлять – во дворе у Тяповых. Двор просторный, ровный; вынести столы, всех рассадить (почему-то сваты предполагали, что гостей будет много). А завтра утром нужно ехать в город за продуктами, уже и список составили, что купить. Два тетрадных листа получилось…