Лев Сокольников - Саркофаг

"…два голодных ребёнка смотрят на дядю, перед которым на столе лежит кусок хлеба. Долго смотрят на хлеб, терпят… Молчат. Один из двоих не выдерживает, хватает хлеб и убегает…" — ненужный вымысел, нигде и никогда такое не происходило… фантазии.

— Прошлая "фэзэушная" шпана, ибо индустриального города Урала! Благодарю вас за воровскую сноровку! Не укради вы тогда грошовую форму — не было бы у меня повода обижаться на весь мир и я бы благополучно, и обязательно с отличием, окончил обучение на звание "машиниста турбинных установок". С "отличием" потому, что к тому времени обзавёлся "комплексом недоучки". Знаком? Когда приходит первое сентября, тебе не нужно идти в школу, но беспокойство осталось: "рано учиться прекратил…" — и наваливается тоска в сопровождении: "одноклассники в образовании пошли далее, а ты…"

"Комплекс недоучки" неизлечим до выхода на "социальную защиту". Но и прекрасен он: ежесекундно заставляет чувствовать, что нет у тебя образования, поэтому самостоятельно узнавай, как можно больше! Больше тех, кто "дипломирован". Что учителя? Они всего лишь знают, что мне "нужно дать", но не знают, без чего я могу и обойтись. Они "образуют" меня, "придают форму".

Получил бы направление работать в "теплоэлектроцентраль" города в скромном качестве "подай-прими-поди-вон" в начале. Проживал бы в "общаге", и через десять лет работы в турбинном зале стал бы большим специалистом. Никто не скажет, что заработал бы вначале: профзаболевание с названием "атрофия слухового нерва", сиречь — глухота, или квартиру от государства. Пожалуй, глухота была бы первым "приобретением". А тогда кражей казённых тряпок вы, милые мои "лицеисты", сказали без слов:

— Вали-ка, малый, отсюда, нечего тебе тут делать, не твоё это дело — за турбиной присматривать!

Глава 21. "Начало трудового пути"

Большая "картина", коя не позволяет "сбиться с курса повествования" — моя "Трудовая книжка"

Жизнь "советских людей" определялась тремя документами: паспортом, "Трудовой книжкой" и "военным билетом" Последний документ выдавался только физически полноценных граждан "страны советов", отслужившими "установленные законом сроки службы в армии и военно-морском флоте"

Психические параметры призываемых на военную службу "советских" граждан в рассмотрение не принимались.

О третьем документе пока речь не идёт, к третьему документу я пока что только приближаюсь.

В паспорта наши вписывались основные данные: "кто ты, где, как и зачем родился"? "Крестился" заменялось строкой "национальность". Русский

"Трудовой книжке" было безразлично всё, кроме твоих способностей и умений. Она рассказывала о том, чем её владелец может заработать пропитание в жизни и не только себе одному. Книжка "заводилась" на работника с первого трудового дня и сопровождала его до выхода "на социальную защиту". Книжка была своеобразным "гроссбухом": оценивала владельца размером пенсии. С неё всё начиналось — на ней и заканчивалось.

Отец привёз из училища "реквизиты" и я отправился устраиваться на работу в вагонное депо учеником "токаря шеечного станка". Взяли без разговоров. Первая запись: "1952 г., четвёртый месяц в записи сделан "латынью". "6-ой вагонный участок ст." — и указано имя станции. И приступил я к освоению дивного искусства обработки шеек колёсных пар вагонов. Нужное дело!

Видеть работу — одно, эту работу выполнять самому — другое. Так было и со мной.

Нужно рассказать о дивном и необходимом на железной дороге агрегате, как "шеечный станок".

Ось с двумя колёсами железнодорожного вагона носит название "колёсная пара". Логично: одно колесо бывает у садовых тачек, у других транспортных средств колёса всегда "парные".

На оси — две "шейки", на которые приходится основная нагрузка. Шейки колёсных пар скользили под подшипниковыми вкладышами, на вкладыши ставилась литая, из стали, коробка и вся конструкция смазывалась мазутом, чтобы уменьшить трение между шейкой оси и вкладышем. Простейшая техника. Рутина.

Со временем шейка изнашивалась, на ней появлялись полосы, или она вообще становилась овальной. Овальная шейка устраивала тряску вагону, и такие "танцы" вагона на ходу поезда могли окончиться аварией, если служба "смотрителей вагонных" во время не выводила "больной" вагон из движения. Ненадёжную колёсную пару убирали из-под вагона и отправляли к токарям на исправление.

Колёсная пара вагона весит сотни килограммов, и устанавливалась она в станок гидравлическим домкратом. Сам станок представлял довольно-таки примитивное устройство из двух мощных "бабок" с центрами. Вручную подкатывал по рельсам изделие с названием "колёсная пара", подводил под центр оси колёсной пары гидравлический домкрат, поднимал её на уровень с центрами, зажимал ими ось и надевал ремень привода от двигателя на обод колеса. Всё, госпожа токарь, приступайте к работе! Моим учителем токарному ремеслу была женщина.