Лев Сокольников - Саркофаг

— Василий, скажи из своего "далека": после стройбата тебя тянуло в чужие карманы? Или ты ограничивался "онанизмом":

— "Кису" взять у "мужика" — плёвая работа, но стоит ли? — понимаю, "карманный профессионализм", как и всякий другой, не покидает нас до конца…

Василий! Всегда буду поминать тебя добром. Хотя бы за то, что имел две ипостаси: "сапожник от бога" и вор-карманник. Чего в тебе было больше — знал только ты и офицеры части, коим денно и нощно шил сОпоги. Да, ты, житель Среднего Урала, так и произносил:

— Сопоги.

Никто так тонко и грубо в одно время, как ты, не издевался над теми, кто давал невыполнимые, мелочные, ценою в грош, клятвы:

— Ссыкуха буду через батайский семафор!

— Почему поминается семафор в Батайске?

— Он на высоченной горе стоит. Попробуй клятву исполнить?

Глава последняя.

Не могу сказать, сколько киномехаников-"передвижников", через какое время и какими болезнями обзавелись, путешествуя от села к селу вверенного маршрута, но я на третьем месяце "просветительства" получил гастрит. Почему и отчего — не знаю, но если верить медицине, то причина одна: "неустроенность в питании и злоупотребление алкоголем". Вторая позиция не касалась, поэтому оставалась первая: "нерегулярное и плохое питание". Мне хватило одной, первой. Она и была главной.

Первые два года службы почему-то не напоминали о полученном на "гражданке" гастрите, хотя питание в батальоне было отвратным. "Общий" котёл — он и есть "общий", никто тебя не станет спрашивать:

— Как вы, уважаемый, перевариваете вашей нежной утробой томатную пасту, жаренную на неизвестном жире? Дискомфорта не испытывает?

Испытываю! Была, была изжога! Служба к концу идёт, а тут изжога! Заметил: особенно жестокая изжога начиналась после картофельного пюре с чёрным хлебом: "ага, повышенная кислотность! Ржаной хлеб по прозванию "черняшка" лишнюю кислоту в желудке поднимает! А кто мне чёрный хлеб белым заменит? Только тем белый хлеб дают, кто сподобился получить от медиков "добро" на "диетическое" питание, но для этого кучу проверок пройти нужно. Нет, потерплю! — и терпел.

Только "медбрату" пожаловался на изжогу:

— Соды дам. Изжога "доставать" будет — порцию прими — но что-то удерживало от глотания соды:

"повышенная кислотность, повышенная кислотность… И без диагноза "медбрата" об этом догадываюсь! А вот как снизить её без соды"!? — и заметил странность: если в обед приму горчицы — изжога вроде бы куда девается, или не такая злобная бывает.

"Что-то горькое принимать нужно… А что? Каких таблеток у фельдшера выпросить? Чем он богат?

— Говоришь, горькое тебе помогает? Могу помочь — и дал упаковку таблеток ядовито-жёлтого цвета с названием "акрихин". Издевался? Знал, что ничего более горького в его аптеке не найти? И до сего дня не знаю, от какой болезни акрихин принимать следует, но тогда жёлтые таблетки помогли.

Хорошо быть неграмотным и абсолютно ничего не знать о работе собственного организма! Глотаю таблеточки акрихина, и вроде бы изжога куда-то ушла… И пищу в столовой принимаю медленно: куда спешить? Это не первый год службы, когда сержанты позволяли сидеть за длинным столом по пять голов с каждой стороны и "принимать пищу на время". Что такое "принимать пищу на время"? А это когда ты не успел принять второе блюдо с названием "картофельное пюре с подливой" из жареной муки и томатной пасте, а тебе подаётся команда:

— Приём пищи окончить! — какой смысл содержался в тупой и паскудной команде? Успел ты доесть плохо сваренную перловую кашу с названием "керза", не успел — сержанта не касается:

— Выходить строиться! — зачем? Куда? Для каких "боевых" действий выгоняют тебя из-за стола с убогой пищей? Не потому ли ты "несокрушимая и легендарная", что полна тупицами-командирами? "Молчит Русь, и нет ответа…"

А на третьем году службы сержанты тебя не видят, ты сам себе "сержант". И они это знают, а посему к тебе от них "ноль внимания и фунт презрения".

Проходит третье армейское лето и какой у меня "расклад"? Вроде бы неплохой: два лета "валял дурака", и только одно было красивым, настоящим армейским летом: я учился, соблюдал дисциплину и был допущен к стрельбе из настоящего оружия! В армейской школе. С порядком, которому хотелось подчиняться, и нарушать который почитал за подлость. Почему вся армия не была такой, как автошкола?

— Если бы тебе глаза уже, да и желтизны на кожу прибавить — за китайца сошёл бы! — внимательно поглядев на моё лицо сказал Колька — прекрати желтеть! Посмотри в зеркало! — я посмотрел. В самом деле, кожа на физиономии жёлтая… и белки глаз жёлтые! И ногти — жёлтого цвету!