Лев Сокольников - Саркофаг

Новое путешествие было не очень долгим: сколько может продвигаться воинский эшелон из вятской губернии в точно такую же, но архангельскую? Тем паче, что воинский эшелон ждут с нетерпением? Что он на новом месте нужнее, чем в военное время? Поэтому продвигались мы быстро.

Прибыли на новое место. Ничего нового: обычный, "зековский" лагерь совсем недавнего прошлого, без вышек, и вокруг, как море, но тёмно-зелёное — тайга! Бараки для зеков в недавнем прошлом теперь назывались "казармами".

Глава 38. "Нехай"

Не могу вспомнить, как вызвали в "штаб", находившийся в бараке, но чуть лучше устроенном. Там "заместитель командира части по политической работе" в чине "майор", приказал "приступить к работе", коей я был обучен на "гражданке": "демонстрировать кинофильмы военнослужащим и управляться с радиоузлом". В обязанности входил подъём раньше всех, включение радиоустановки точно в "шесть часов по московскому времени". "Матюгальник" — так называли служащие "громкоговорящее устройство" на столбе плаца, должен был включаться в работу "государственным гимном" и поднимать солдат на "свершение трудовых подвигов во благо страны советов". Забава, а не работа. Это был мой "взлёт": "радиорубка" находилась в отдельной комнате в пятнадцать квадратных метров с печью и лежанкой! Пришёл, включил приёмник с усилителем — и всё! Ты никому, кроме майора, неподвластен! Ротный командир для тебя — "номинальная величина", но это не значит, что можешь пройти мимо него и не отдать четь!

О сержантах взводных речь не идёт.

Естественно, киноаппаратура была так же в моём ведении.

Армейская "элита", в числе которой я оказался, состояла из прислуги для всех остальных военнослужащих и причислялась к "хозяйственному взводу". Отдельная, немного недоступная "команда". Она вроде бы числилась в составе роты, но у ротного командира "руки были коротки" на применение "воспитательных мер" к "служащим из хозвзвода".

"Элита" проживала в казарме, и "вечерние проверки" их касались так же, как и остальных служащих.

Утренние подъёмы в казарме "играли" взводные сержанты, а на вечернюю проверку являлся ротный командир в чине капитана.

Только в старости спросил себя: "что же ты, ротный, далеко не молод был, а всё в "капитанах" ходил? Поди, и войну "зацепил"?

Что делать грузчикам, вернувшимся со станции, где они грузили добытый другими сапёрами лес? Ждать команды на ужин, проглотить его молодыми аппетитами и ждать следующего пункта "внутреннего распорядка" с названием "вечерняя проверка".

Промежуток времени между ужином и ожиданием вечернего построения — самый коварный: уставшие от работы люди с проглоченным ужином с трудом ждали никому ненужного "вечернего построения".

После проверки — отбой в 22.00. по столичному времени. Всё. День окончен. Ложимся получать сладостный отдых до следующего утра…

Во что был обмундирован грузчик-солдат в архангельской тайге при минус сорок? Во что его одеть в одна тысяча девятьсот пятьдесят четвёртом году? Через девять лет после окончания войны?

— Солдат должен быть одет так, чтобы одежда была удобной, не стесняла движений и была тёплой. Желательно, чтобы имелся внутренний подогрев…

— Не много будет? Может, ограничитесь ватными штанами и телогрейкой? И несгибаемыми валенками образца 43 года и на пару размеров больше? Для портянок?

Разумеется, никто из большой армейской сволочи тогда не думал:

— А не тяжело ли солдатику в такой амуниции на валке леса полный день по колено в снегу перемещаться? Он через пару часов работы промокнет до тела и тогда ему не то, чтобы лес валить, ему впору хотя бы самому передвигаться! — чёрт с ними, с этими солдатиками! Они от таких "испытаний" только крепче делаются! — интересно, какой прОцент "больших" командиров думает так и сегодня?

Плох русский солдат в одной позиции: он честный. Он думает о завтрашнем дне:

— Надо бы одежонку в сушилку пораньше отнести, а то, глядишь, к утру не просохнет — рабочий солдат приступает к выполнению задуманного и относит одежду в сушилку. Сушилка тут же, в здании казармы, в другом конце. И управляется в сушилке служащий из "элиты".

И не дожидается "сапёр" вечерней проверки, а ложится в исподнем на отведённое место… и засыпает. Нарушение "воинской дисциплины" явное!

И когда сладостный сон полностью оккупирует сознание "нарушителей распорядка" — взводный орёт:

— На вечернюю проверку построиться! — недовольные грузчики-вальщики покидают согретые телами лежбища и строятся. В нижнем белье. Картина!