Маша Трауб - Плохая мать

– Нет, мамочка, нет! – закричала я. – Мы будем дружить, мы будем любить друг друга!

– Конечно. Если ты будешь здоровая, богатая и щедрая. Тогда родственники тебя будут любить. Они сядут тебе на шею и поедут. Они будут к тебе приезжать, сжирать весь холодильник, оставлять срач и даже спасибо не скажут. А как только откажешь – сразу станешь плохой. А больная и нищая ты вообще никому не будешь нужна. И родственникам – в первую очередь.

К восьми годам я была сформировавшейся эгоисткой.

– Тебе скучно, наверное, одной? Ни братика, ни сестрички... – спрашивали знакомые.

– Дети – наследники первой очереди. Имеют право претендовать на равные доли... – отвечала я.

Мама работала по ночам на кухне. На пишущей машинке стучала исковые заявления. Початая бутылка коньяка, полная пепельница, сосредоточенная мама, яростно двигающая каретку, и очередная рыдающая клиентка. Они закрывали дверь, но все равно было все слышно. Вместо сказки на ночь я слушала рассказы о том, как у скоропостижно скончавшегося мужа объявились внебрачные дети, о которых безутешная вдова даже не подозревала. И теперь этим детям, а точнее, их матери, которая младше вдовы лет на двадцать, нужно отдать две трети квартиры. Можно деньгами... И та вдова уже не знает, то ли самой пойти повеситься на первой яблоне от того, что так бездарно сложилась семейная жизнь, то ли пойти и выкопать из могилы мужа, чтобы выцарапать ему глаза. Или о том, как брат с сестрой не могут поделить дачный участок. Сестра хочет продать свои три сотки. Нужны деньги на ребенка с синдромом Дауна. Брат советует сдать племянника в детдом.

Тетя Женя появилась после смерти бабушки. Мы были в Москве – мама привезла меня на каникулы. Помню, как сонная вошла в ванную, увидела ее и замерла. Тетка стояла перед зеркалом и полотенцем хлестала себя по второму подбородку. Холодный компресс, горячий, опять холодный... Она втирала в дряблую куриную шею питательный крем по массажным линиям. От середины лба – к вискам. От носа – к ушам. И в конце двумя руками «растягивала» лицо. Любовалась. Распускала морщины.

– М-да, – подводила итог.

– Мам, а тетя Женя кто нам? – спросила я.

– Родственница. Дальняя.

– А откуда она взялась?

– От верблюда.

– У нас же не было родственников. Ты сама говорила, что все умерли.

– Тетя Женя – двоюродная сестра бабушки.

– А почему ты мне о ней не рассказывала?

– Потому что она мне – посторонний человек.

– А почему она тогда приехала?

– Маргарита, вырастешь, все поймешь. И про родственников, и про то, откуда они берутся. Когда им надо, они быстро появляются.

– А почему тетя Женя такая странная?

– Она не странная. Просто она себя очень любит, – ответила мама.

– А ты себя любишь? – спросила я, испугавшись, что мама так же будет делать из своего лица китайского болванчика.

– Нет, я тебя люблю, – засмеялась она.

– Слушай, дай денег, – попросила маму тетя Женя.

– Не дам, – ответила мама.

– Сволочь ты...

– Сами вы сволочь, – встряла я.

– А ты хамка, – сказала мне тетка. – Тебе что, жалко? – опять обратилась она к маме.

– Жалко, – ответила мама.

– Ты – жидовка, – сказала тетя Женя.

– Пошла вон, – сказала моя мама.

До этой встречи они не виделись лет пятнадцать. И после – столько же.

Позвонила женщина. Сказала, что тетя Женя лежит в больнице. Надо приехать. Мама в тот же день взяла билет на самолет.

Тетю Женю она нашла в коридоре больницы. На каталке. Под двумя шерстяными одеялами без пододеяльника.

– Помоги, – сказала тетя Женя, вцепившись в руку мамы.

Сын и дочь тети Жени делили имущество – трехкомнатную квартиру с гаражом и загородный домишко. Дочь Лиза меняла замки в квартире и не пускала туда брата, а сын Аркадий возводил забор на участке.

– Подождали бы хоть, пока сдохну... – сказала тетя Женя, – недолго осталось.

Ей было очень больно. Рак в последней стадии. Месяц-два. Адская боль. За лишний укол надо платить. Дети денег не дали – решили, что зря переводить. Все равно умрет. Тетя Женя лежала в коридоре немытая, ненакормленная и умирала.

– Что ты хочешь? – спросила мама после того, как перевела ее в палату и оплатила обезболивание.

– Чтобы по справедливости, – ответила тетя Женя.

– И в чем справедливость? – вскипела моя мама. – В том, чтобы ты гнила заживо в коридоре? Лучше соседке все завещай или первому встречному!

– Они же мои детки... – заплакала тетя Женя.

Мама разделила имущество так, как просила тетя Женя. Квартира – дочери, дом – сыну.