Маша Трауб - Плохая мать

Уже сейчас, когда мама живет за городом, она пытается что-то вырастить. Герань прожила два сезона, ромашки – один. На месте вырубленной малины вообще ничего не приживается. Молодые деревца-саженцы не хотят пускать корни. Мама завозит удобрения, поливает, следит за календарем садовода.

Я не люблю комнатные растения. При этом мой сын коллекционирует кактусы. Они у него колосятся, цветут по три раза в год и разве что не плодоносят. Подаренная мне фиалка, которую я сознательно поставила под открытую форточку и не поливаю, чтобы побыстрее умерла, продолжает цвести. Сын посадил на даче деревце – чахлую палку, которую мама собралась выбрасывать. Это дерево уже с меня ростом. Оказалось, вишня. Она цветет красивыми цветами. Сын, когда приезжает к бабушке, бежит к своему дереву, обнимает его и разговаривает. Спрашивает, как у деревца дела... У него, как и у меня, легкая рука... Еще легче. Он любит запах свежезаваренного чабреца, не морщится от шиповника и, когда заболевает, дышит над кастрюлькой с отваром шалфея. Он различает травяные запахи. Меня это иногда пугает – тетя Зарина не была ему кровной родственницей...

Вода, секретом которой якобы владела тетя Зарина, была не живой, а святой. По большим православным праздникам тетя Зарина ездила в село, в котором была церковь, и возвращалась с канистрой святой воды.

Она была верующей. И в те дни, когда я жила с ними, тетя Зарина рассказывала мне про иконы, которые стояли в углу ее кухоньки, про святых и читала молитвы.

Это был единственный и многолетний повод для конфликтов моей бабушки с дедом Георгием. Каждый раз бабушка передавала через Георгия просьбы «не забивать девочке голову всякой ерундой. Ей жить в советской стране». Георгий кивал. Тетя Зарина продолжала преподавать мне историю религии. Бабушка – убежденная атеистка-коммунистка, – когда возвращалась из командировки, каждый вечер занималась со мной историей КПСС. И доказывала, что Бога нет. Мама же вообще в ту пору считала, что она произошла не от обезьяны, а от дельфина, и проповедовала буддизм.

Впрочем, тетя Зарина была далека от религиозного фанатизма. Она, например, полностью отрицала идею всепрощения и не собиралась быть терпимой. Не считала, что воздается по заслугам. Со священником она вела долгие теологические споры, отказывалась называть его батюшкой и исповедоваться.

Но даже это было не главное. Священник умирал от рака. Медленно и мучительно. Тетя Зарина поняла это сразу, когда его увидела. И диагноз поставила мгновенно. Там даже двух вариантов быть не могло. Священник не хотел ложиться в больницу, о чем просила его тетя Зарина, и говорил, что пока есть силы – будет служить.

Тетя Зарина за разговорами поила его своими отварами. Священник улыбался, благодарил и уповал на Бога. Она злилась на себя, на него, на Бога, на всех сразу, потому что была бессильна.

Именно тетя Зарина меня крестила. Втайне от бабушки и мамы, хотя Георгий знал. Бабушка была в редакции, мама в Москве. Бабушка вернулась из очередной поездки и даже не сразу заметила простой оловянный крестик у меня на шее. Она ахнула и села мимо стула.

– Что ты сделала? – спросила она у тети Зарины.

– То, что считала нужным, – ответила та.

– А Георгий?

– Он знал и согласился.

– Почему? Почему ты ей разрешил?! – кричала бабушка уже деду Георгию.

– У девочки будет ангел-хранитель, – ответил Георгий, – он ее защитит.

– И ты в это веришь? – возмутилась бабушка.

Георгий пожал плечами и замолчал. Разговор был окончен.

С тех пор по большим православным праздникам тетя Зарина брала меня с собой. Бабушка всерьез собиралась писать учебник по истории партии для младшего школьного возраста.

Священник умер на глазах у тети Зарины. У него была ремиссия. Он хорошо себя чувствовал, даже поел. Тетя Зарина впервые за долгое время улыбалась и даже смеялась, довольная, что последний отвар дал такой результат. Было както очень хорошо – солнечный, нежаркий день. Священник (мама не помнит, как его звали, а у бабушки уже не спросишь) шутил и делал тете Зарине комплименты. Они пошли на речку. Тетя Зарина, опять же впервые за долгое время, шла по тропинке и не смотрела под ноги – не выглядывала траву, цветок... Она шла просто так, гуляла, чего не делала много лет. И даже не думала, что можно так просто идти, ничего не собирая, без мешка, идти и смеяться.

На реке мальчишки прыгали с тарзанки в воду. Он тоже решил прыгнуть. А она не остановила.

Мальчишки расступились перед взрослым. Им, наверное, он казался совсем стариком. Священник прыгнул и не вынырнул. Мальчишки первыми догадались, что что-то не так, и побежали в деревню, за мужчинами. А тетя Зарина еще долго смотрела на воду, думая, что он дурачится и сейчас вынырнет, выскочит из своего укрытия.