Арина Веста - Амальгама власти, или Откровения анти-Мессинга

Грозным стуком он отбивал атаки кромешников, прилетевших из черной дыры мироздания, чтобы забрать ее душу. Он изгонял духов распри и вражды, он лишал силы черное заклятие, тяготеющее над девушкой.

Стихли удары шаманского бубна. Последние, особенно звучные, растаяли в тишине едва слышным шорохом. Так после камлания закрывались двери миров, одна за другой, и каждая отзывалась на свой звук, известный только волхвам и шаманам. Аким ударил в последний раз, замыкая последнее небо, и медленно открыл глаза, возвращаясь туда, откуда начал путь.

– Молодец, – похвалил его вернувшийся Велигор. – Растешь на глазах. Но этого мало, теперь ее надо перековать, как это делал Иосиф Виссарионович.

– Перековать? – ужаснулся Аким.

– Люди – это тот же металл, его можно отправлять в переплавку, перековывать и создавать новые невиданные сплавы и амальгамы, – объяснил Велигор. – Кровь – это тоже железо, она может включать в себя различные добавки, резко меняющие свойства человека – носителя этой крови. Вождь народов это хорошо понимал!

Аким на руках отнес девушку в горячую дымную кузню и положил хрупкое тело навзничь, на теплую наковальню. Гибкая лоза перегнулась почти пополам, черные волосы дождем пролились на пол кузни.

– Говорил товарищ Сталин, все решают кадры! Коль девчонка хороша, встанет без виагры, – страшно выпучив глаза, пропел Велигор. – Да улыбнись же, Ромео, мы ее спасем!

Почуяв силу, огонь расправил крылья и забушевал в своей чугунной клетке.

– Огонь Сварожич, Яр Огнебожич! Спали больхворобу, очисти утробу у чада, Людины, у всей животины, – шаманил Велигор.

В кузне стало нестерпимо жарко, словно все, что было внутри, наполнилось ликующим пламенем.

– Разруби, Перуне, ковы тяжкие! Разгони, Перуне, коби вражии! Оберег, Перуне, коло посолонь! Да воздай, Перуне, врагам вдосталь, гой! – пел Велигор.

Обнаженное тело затрепетало в языках незримого пламени. Тонкая, как пружинка, талия напряглась и стала еще ýже, запрокинутые груди волновались в такт вернувшемуся дыханию, черный смерч волос заплясал в жарком ветре. Молот взлетал и падал, не достигая сияющей плоти, похожей на золотистый пластичный металл.

Сквозь тонкую кожу девушки просвечивали малиновые всполохи жара, но пламя не причиняло ей вреда, точно она сама состояла из этой стихии.

– А теперь воду! Скорее неси воду! – закричал Велигор. – Ее надо закалить!

Аким стремглав бросился к колодцу и принес деревянное ведро с хрустальными льдинками поверх синей воды. Велигор, размахнувшись, опрокинул бадью на девушку.

– Как катится с ключа вода, так скатися с тела белого болесть-худоба! Брысь! Катитесь прочь все хитки и притки, за пень, за колоду, за белую березу!.. – рычал Велигор, как грозный повелитель духов и неумолимый враг всякого мелкого, бездомного беса.

Вода обласкала медно-смуглое тело, распростертое на наковальне, смывая с него горький недужный пот и тяжелый песок памяти.

– Смой все уроки и призороки с ясных очей, с черных бровей, с ретивого средца, с горячей крови, с черной печени, с буйной головушки! – Потный, красный, как медь, Велигор перевел дыхание. – А теперь, Акимка, надели ее русским духом! – приказал он.

– Что сделать? – не понял Аким, но Велигор уже вышел из кузни.

Аким наклонился над девушкой и вдохнул в ее губы упругий заряд своей силы. Он согревал своим дыханием середину ее распахнутых грудей, прекрасный, втянутый живот и по-детски беззащитное нагое лоно. Он творил древнее позабытое таинство наделения духом, известное только Богам и ваятелям. Он переливал в нее огненные потоки своего дыхания, облучал живым солнцем, сокрытым в его груди, в каждом позвонке и капле крови, и видел, как алые искры жизни окутывают огненным роем ее тело и проникают глубоко в ее возрожденную плоть.

На рассвете подул южный ветер. Ярый вешний Стрибог отмыкал пути в Сваргу, он крушил хрустальные мосты зимы и наполнял паруса облаков, он нес к северу птичьи караваны, плавил ледяные засовы и раздувал искру любви в сердцах людей и в каждой живой твари.

Аким вышел из кузни с девушкой на руках, вдыхая резкий студеный ветер, и она очнулась и задышала жадно и трепетно, точно только что вышла из горной реки. Они заново рождались в чистый березовый мир, пахнущий печным дымком и сыроватым вешним снегом.

Выпив крепкого чая и закусив прошлогодними баранками – а иного угощения в избушке не нашлось, – Велигор собрался уходить, чтобы хотя бы к ночи добраться до столицы.