Юрий Дружников - Зайцемобиль

- Брат.

- А, брат... Симпатичный... Только ты его с собой не бери. Пусть сам гуляет, ладно?

- Ладно.

И убежала.

Распоряжается так, будто Борька не мой брат, а ее!

Зачем ему завтра приходить, когда они обо всякой ерунде разговаривают? Если бы, например, на лодке покататься... Или в пещеру сходить... Я, выходит, вообще никто, должен отдельно гулять? А если я чего-нибудь натворю?

Утром с моим братом что-то случилось. Штукатурит кухню в однокомнатной квартире на третьем этаже и все время насвистывает. Я ему раствор в ведре мешал, и он мне за целый день ни разу по шее не дал. Переставал свистеть только, когда хлопала дверь. Значит, мастер пришел проверять качество. Качество есть, но лучше все же не свистеть.

С работы Борька отпросился пораньше, забежал в парикмахерскую, подстригся. И меня заодно подстригли. Потом в общежитии снял спецовку, надел чистую зеленую ковбойку и показал пальцем на кровать:

- Отсюда никуда не уходи. Скоро приду. А если задержусь, все равно сиди на месте. Понял?

- Понял. А то под дых...

- Верно! - сказал Борька и убежал.

Я сидел-сидел, и стало очень скучно. По радио всякую дрянь передавали - и то слушал. А когда комната стала серой, не выдержал. Вышел на улицу, иду. До конца улицы дошел. На трамвай сел, два раза от круга до круга проехал. Потом кондукторша меня ссадила:

- Иди ты, сынок, спать! Темно уже.

- Пришел я в общежитие так поздно, что даже Борька был дома. Как он со мной обошелся, это никакого интереса не представляет. Он все может, потому что старший брат, хотя и двоюродный.

- Ген, - говорит, - запомни! Больше один не останешься!

Но я понял, что в душе у него поют соловьи, прямо заливаются. Наверно, опять по улицам ходили туда-сюда. Лучше бы на трамвае катались.

К концу работы мастер попросил меня сходить за сигаретами. Несу их кто-то меня окликает:

- Мальчик, ты брат Ромео?

Гляжу, Джульетта, только в другой юбке, белой с картинками. Еще красивее.

- Допустим, - говорю, а сам картинки на юбке разглядываю: там человечки бегают, кто вверх головой, кто вниз. - Только он вообще-то не Ромео: Борькой его зовут.

- Ну, пускай Борькой. Передавай ему привет.

- Ладно, - говорю.

И бегу скорей обратно, а то мастеру курить нечего.

Отдал сигареты, небрежно так бросил Борьке:

- Я, между прочим, кое-кого сейчас видел.

Борька покраснел.

- И что?

- То, что она привет тебе передает и советует со мной побыть, а то мне скучно одному целый вечер...

- А если серьезно? - спросил Борька и еще больше покраснел. - Ты спросил?

Я не спросил, а сразу понял, что он влюбился по уши. Ну что ж? Так и быть, пускай она дружит с нами.

До конца смены мы не разговаривали. Потом пошли домой, и Борька опять быстро мылся и чистился.

- Ты чего ж, пойдешь все-таки?

- Надо!

Я не хотел идти на море, но братан сдавил мне плечо и кротко сказал:

- Гена!

Это означало, что бабушка меня одного оставлять все-таки не велела.

На пляже он, конечно, остался сидеть на скамейке. А я вокруг ходил. Тут рядом, в море, возле берега, торчит скала. На ней площадка такая плоская. Я давно ее заметил, на ней загорать здорово.

Ботинки сунул под камень и полез. Взобраться на скалу без лестницы можно только по скошенному краю со стороны моря. Зато влезешь - перед тобой целое небо. Хоть взлетай. Если, конечно, можешь.

Не раз я лежал тут на горячих камнях и думал. Почему все люди делятся на тех, кто на звезды смотрит, и на тех, кто в землю? Вот я, например, очень звезды люблю, может, это и глупо. Чем темнее, тем звезд больше. Появится новая - и тут же начинает мигать. А вот еще... Счастливые люди астрономы: никаких забот, лежи себе под телескопом и гляди на небо. Но не могут же все в небо глядеть. Кто штукатурить будет?

Лежу, сосу леденцы, которые по дороге с Борькой купили, гляжу на воду и ни о чем не думаю. Вернее, думаю о чем-то, но не знаю о чем. Вроде как обо всем. Лежал я, лежал, скучно стало. А он все сидит на скамейке, даже не купался.

Уже и солнце давно село за море. Борька лег на скамейку: все равно никого на пляже нет. Лежит и тоже смотрит на звезды.

Я огляделся. Далеко, у самого выхода с пляжа, слышу смех. Борька сразу вскочил, заправил ковбойку в брюки и опять сел. Смотрю: наша Джульетта и какой-то парень. И она держит его под руку. Видали? Может, брат? Но кто же с братом гуляет под руку?

Голоса совсем стихли, а потом опять стали громче, и шаги слышно. Видно, дошли до конца пляжа и возвращаются.

- Джульетта! - тихо позвал Борька, когда они поравнялись со скамейкой.