Кейтлин Даути - Когда дым застилает глаза - провокационные истории о своей любимой работе от сотрудника крематория

Крис говорил медленно и монотонно. Он был холостяком: никогда не был женат, детей у него не было. Каждый вечер он возвращался в съемную квартирку, ел тарелку лапши быстрого приготовления и смотрел передачу Чарли Роуза [26]. Крис был пессимистичным и чрезмерно бережливым, но в какой-то степени он делал меня счастливой, подобно просмотру фильма с Уолтером Маттау [27].

Будучи водителем катафалка, Крис формально трудился на Майка, хотя был старше своего начальника и работал в похоронной индустрии дольше. Разговоры Криса и Майка напоминали диалоги из старых комедий. Крис заходил в кабинет Майка и в мельчайших подробностях описывал планируемую поездку в Беркли за телом недавно умершего мистера Кима, упоминая возможные заторы, ремонтные работы на дороге и другие опасности современного мира. Майк кивал и мычал в ответ, старательно игнорируя Криса. Он безотрывно смотрел в монитор компьютера, заполняя свидетельства о смерти, не слушая своего собеседника.

Вывоз умершего человека из дома называется «вызов на дом». Сотрудники похоронных бюро готовы забрать труп в любое время дня и ночи. Согласно правилам похоронной индустрии, человек в одиночку может забирать тела из больниц, домов престарелых и офисов коронеров, но из дома труп разрешено вывозить только вдвоем. Когда в наше бюро поступал вызов на дом, я ехала вместе с Крисом.

Невозможно описать, насколько мне нравилось правило о двух людях. Каталка – это самый неудобный в использовании предмет, когда-либо созданный человеком. Она всегда зловеще пыталась выставить меня в плохом свете перед начальником, гремя и отказываясь двигаться на поворотах. Каталка – единственная в мире вещь, менее отзывчивая, чем мертвое тело, лежащее на ней. Мысль о необходимости управляться с каталкой в одиночку в чьем-то доме вселяла в меня ужас.

Впервые я поехала на вызов на дом спустя неделю работы в «Вествинде». Мы отправились в Южный Сан-Франциско, чтобы забрать тело миссис Адамс, афроамериканской женщины в возрасте около 50 лет, умершей от рака груди.

Мы с Крисом запрыгнули в его фургон, служивший подобием лодки Харона [28]. Этот фургон, принадлежащий Крису уже более 20 лет, был белым и без окон. Такие обычно показывают в социальной рекламе, где детей просят не садиться в машины к незнакомцам. У «Вествинда» был служебный автомобиль, темно-синий и гораздо более новый, специально оборудованный для транспортировки трупов, но Крису нравился его фургон.

Когда мы проезжали по огромному мосту, соединяющему Окленд с Сан-Франциско, я сделала ошибку, сказав, каким красивым выглядит сегодня город.

Крис ужаснулся.

– Да, – сказал он, – но ты живешь здесь и должна знать, что в действительности это шумная и грязная преисподняя. Лучше бы весь город закидали зажигательными бомбами. Неизвестно, повезет ли нам вообще проехать по мосту.

– Что значит «повезет ли нам»? – спросила я, все еще думая о возможности бомбежки.

– Подумай о том, как построен этот мост, Кэт, – он всегда называл меня так. – Он держится на 25-метровых столбах, которые просто воткнуты в грязь, как зубочистки в желе. Мы просто парим в воздухе. Ноги моста в любой момент могут переломиться, как тростинки, и мы все умрем.

Я посмеялась чуть более высоким голосом, чем обычно, и уставилась в окно на залив внизу.

Мы подъехали к дому Адамсов спустя 20 минут. На пышность и торжественность катафалков прошлого не было и намека: вместо лошадей, украшенных перьями, были мы с Крисом и его 20-летний неказистый белый фургон.

Прежде чем войти, я попросила Криса снова все повторить. Мне вовсе не хотелось опозориться перед мужем той женщины.

– Не волнуйся, Кэт. С этой работой справится и обезьяна. Я буду раздавать тебе указания, – сказал он.

Когда мы приблизились к дому, стало ясно, что мы будем иметь дело не только с мужем усопшей. Как минимум пятнадцать человек бродили по двору, подозрительно поглядывая на нас, пока мы приближались к дому по дорожке. Зайдя в переднюю дверь, мы оказались в гостиной с высокими потолками, в которой не менее 40 человек стояли вокруг тела женщины. Они тут же замолчали и повернули головы в нашу сторону.

«Прекрасно, – подумала я, – единственные из присутствующих два белокожих человека приехали, чтобы забрать обожаемую ими мать семейства в фургон из социальной рекламы против растления малолетних».

Однако Крис нисколько не растерялся.

– Всем здравствуйте! Мы из похоронного бюро «Вествинд: кремация и захоронение». Это миссис Адамс? – спросил он, указывая на бездыханное тело в центре комнаты.