Евгений Гришковец - Рубашка

Очень хорошо было бы быть монахом, но не православным, с длинной и непослушной бородой. Я не хочу жить в холодной келье, не хочу есть постные щи и кислую капусту, сидя за общим столом с такими же, как я сам (если бы я был монахом), бородатыми, бледными, сутулыми и некрасивыми людьми. Не хочу делать грубую и убогую работу, преимущественно зимой на морозе. Не-е-ет! Хочется быть монахом где-то далеко-далеко, где красивые пейзажи, тишина, в маленьком озере плавают карпы. В общем, где красиво, есть и горы и равнины, не жарко и не холодно. Где можно, наконец-то, побрить голову раз и навсегда. Там не было бы вообще ни одной книги. Там все и так всё знают! Там бы я изнурял своё тело сложнейшими упражнениями, учился спокойствию и силе, встречал восход и провожал солнце на закате, сидя в одной позе. Там, наконец-то, появился бы авторитетный для меня человек – мой учитель. Обязательно маленький, сухонький и знающий всего меня насквозь и на три шага вперёд. Он научил бы меня слышать дождь и отличать песню сверчка от трели цикады, научил бы видеть облака и понимать их, научил бы идти сквозь туман… и всегда выходить к храму. Там бы я написал своё первое стихотворение… палочкой на песке. Стихотворение о дожде, облаках, сверчке, цикаде… о тумане и песке. И не слова о себе… Ни единого слова про себя!

Ещё, я бы согласился отправиться в бесконечную космическую экспедицию. Такую экспедицию, которая не вернётся, а если и вернётся, то тогда, когда на Земле уже не останется никого из тех, кто бы мог меня ждать. В космосе и на Земле время идёт не одинаково. Я улетал бы и знал, что больше я Её никогда не увижу и не услышу. Меня бы усыпили, чтобы я проснулся через сотни лет, за миллионы парсек от Земли. Я бы проснулся в мире, где Её нет! А если бы улетала Она… я бы не смог остаться. Нет-нет! Здесь мне ВСЁ напоминало бы о Ней, и я не смог бы не ждать Её… Здесь оставаться нельзя…

Макс ответил. Слава Богу!

– Макс, приезжай сюда немедленно!

– Саня, давай лучше ты сюда, тут как раз…

– Макс, блядь! Умоляю! Приезжай, пожалуйста, сюда! Забери меня отсюда.

– Что случилось? – Макс спросил уже серьёзным голосом.

– Ма-акс! Приезжай, пожалуйста.

– Саня… а где ты?

– На проспекте Мира. Если ехать от центра… – я понял, что не смогу толком объяснить Максу, как надо ехать, – Макс, сейчас я передам трубку, и тебе всё объяснят. Прошу тебя, поторопись!

Я передал трубку Эрику с просьбой растолковать моему другу, как сюда приехать. Эрик взял у меня трубку и долго, терпеливо, подробно, и даже жестикулируя, объяснял Максу, как добраться.

– Он скоро приедет, – сказал Эрик, возвращая мне телефон. – С вами все нормально? Может быть чаю? Или… покрепче?

– Нет-нет. Всё очень хорошо! А мой друг не сказал, откуда он едет?

– Он спрашивал, как ему ехать с Нового Арбата.

– А-а-а! Далеко… – я понял, что минимум сорок минут мне нужно будет сидеть и ждать. Это ужасно! Но ехать одному куда-то? Нет-нет! Подожду.

Очень хотелось выпить чего-нибудь, причём выпить залпом…

– Вам точно ничего не надо? – недоверчиво прищурившись, спросил бармен. – Может быть, колы ещё?

– Да, давайте.

– И льда побольше?

– И льда побольше.

– И лимон. А трубочку совсем не надо?

– Именно! – я на полсекунды успел удивиться, откуда может знать бармен Эрик, как я люблю пить колу. – Но передо мной стоял стакан с остатками колы, льдом и кружком лимона. Значит, я заказывал уже так. Только не помнил об этом.

Эрик работал очень ловко. Столиков было немного, но молодая крупная официантка постоянно подходила к нему с заказами. Он делал всё быстро, при этом его руки двигались плавно и как бы отдельно от его спокойного лица. Он явно любил поговорить. И говорил он с восточной нежностью и вкрадчивостью.

– Кстати, извините меня, вы случайно не писатель? – улыбаясь, спросил он.

– Нет, совершенно не писатель, – ответил я.

– И?………

– И не поэт, не художник и даже не журналист.

– Извините, пожалуйста… – он изобразил смущение, но всё-таки продолжил. Ему очень хотелось мне что-то рассказать.

Вот то, что мне рассказал бармен Эрик.

– Я так просто подумал, что вы, может быть, писатель… Я тоже как-то одно время переживал. Сильно переживал. Лет пять назад. Я тогда ещё в гостинице «Украина» работал… О-о-о! Нет! Не пять лет, а восемь! Вот так! Видите? Такая жизнь, себя забываю… Так вот, работал тогда в гостинице «Украина», наверху, в баре. И какая-то осень такая была неприятная, и какая-то любовь-нелюбовь, и то и сё. В общем, тоже я загрустил, запереживал. Настроение такое было, чуть не плакал ходил. И так мне захотелось купить себе шейный платок. Зашёл я в магазин, туда-сюда, съездил на рынок. Не могу найти себе такой, который нравится. Женские платки как-то не хочется покупать. Всякие ненатуральные, синтетические – тоже, ну… не солидно. А я никогда не носил таких платков, даже не знал, где они продаются. Потом мне сказали. Я поехал в такой магазин. Там очень красивые платки.