Макс Фрай - Чайная книга

Сашка решительно поднялся с табуретки.

…Стемнело. Сашка обвел глазами кухню. На полу около раковины громоздились две мисочки и кастрюлька из-под киселя. Стол, пол и чуть-чуть подоконник были припорошены тонким белым слоем. Занавески немножко запачкались черным, когда он ненадолго забыл про пирог в духовке. Зато теперь пирог стоял на столе, не очень, правда, ровный и не очень румяный. Ну то есть с одного бока не очень. С другого-то наоборот, немножко чересчур.

«А вообще очень даже красиво получилось», — выдохнул про себя Сашка.

Он немножко подумал и спрятал пирог в хлебницу. А то мама раньше времени обрадуется.

Потом Сашка лежал в темной комнате рядом с диваном и тихонько гладил меховую подушку.

Когда Сашка был совсем маленький, он боялся оставаться один в темноте. Не темноты он боялся, а очень даже конкретной штуки: черепа со светящимися глазницами. Он как-то слышал про это, то ли по телевизору, то ли от взрослых. Потом мама объяснила ему, что так не бывает. Сашка, конечно, поверил. Но все равно не забыл. Иногда в темноте кажется, что вот-вот появится в углу комнаты костяное, страшное и полыхнет двумя огненными лучами.

Где-то в полночь тихо хрустнуло в двери. Сашка вмиг проснулся, прислушался и вылетел в прихожую.

На пороге стояла мама. Сашка подбежал и обнял ее крепко-крепко.

Она устало улыбнулась, опустила сумочку на пол и сказала почему-то шепотом:

— Ну здравствуй, Сашка. Ты чего не спишь? Завтра же на работу рано.

— Ничего, мам, я завтра отгул возьму. Пал Саныч подменит, я вон сколько раз за него выходил. Пойдем чаю попьем, а? Я пирог испек.

И они вдвоем отправились на кухню.

Рецепт чая к домашнему пирогу

Бывают дома, где чай пьют, заваривая прямо в кружке и вытряхивая потом неаппетитные комки листьев кто куда (раковина опять забилась, сссемейка, вашу так!).

Бывают дома, где чай пьют из большого чайника, собираясь за столом все вместе сразу после ужина (нет, я сказал, на концерт не пойдешь, семья важнее, ну пааап! про себя — ненавижу).

Бывают дома, где чай заваривают раз в неделю, а потом плешут каждому на донышко мутноватой желтой жидкости и доливают кипятком (нет, спасибо, не стоит беспокоиться, мне, мм, правда не хочется, мм, пить).

А бывают дома, где у каждого — свой маленький стеклянный чайничек и целая полка чаев (тебе сегодня какой? А я со смородиной купил. Ага, заварю).

Для спокойного чаепития с домашним пирогом все это не годится.

А нужно так:

Когда тот, кого вы долго ждали, наконец пришел домой, надо немедля ставить на огонь чайник с отстоявшейся за время его отсутствия водой; на очень долгое ожидание этот рецепт не рассчитан — иначе вода будет изрядно горчить, на воде, стоявшей слишком долго, полагается варить «кофе для Одиссея», черный.

Улыбайтесь и не хмурьтесь — так вода закипит быстрее. Когда на поверхности воды появятся белые пузырьки, достаньте с буфетной полки бабушкин заварочный чайник, обдайте его кипятком, положите горсточку заварки, покатайте ее внутри — чтобы чаинки перезнакомились. Залейте тоненькой струйкой сперва на палец, накройте крышкой и сосчитайте до пяти. Потом — на два пальца, снова крышкой и до десяти. А потом — до самого верха.

Расставляйте тарелочки и чашки, доставайте пирог— а там и чай настоится. Чтобы он вышел хорошим, удержитесь от упреков («где ты был», «почему так долго») — от этого физиономии и блюда киснут.

Подавать с пирогом и долгими разговорами о приятных пустяках: о сегодняшнем дне, о том, как кошка ловила свой хвост, о приснившемся лете — знаешь, запах нагретой земли и малины, сладко.

Пить с наслаждением, не торопясь, помня, что завтра суббота, не нужно рано вставать и впереди еще очень, очень много времени.

Жил-был человек, который, как и многие другие, очень хотел найти в этой жизни счастье. А еще лучше не только в этой, но и в нескольких последующих, чтобы потом время попусту не растрачивать. Человек, как и полагается всякому социальному существу, перво-наперво пошел ко всем своим друзьям и знакомым и начал спрашивать у них, как бы ему счастье найти. Но его друзья и знакомые были в большинстве своем достаточно мудрыми людьми и все как один говорили, что никакого счастья на самом деле нет, есть покой, воля и горячий чай в холодную погоду. А больше нет совсем ничего. Но человек качал головой и говорил: «Нет, про счастье столько пишут и говорят, значит, где-то оно все-таки должно быть». Друзья и знакомые только пожимали плечами, ведь те, кого читали и слушали они, ни про какое счастье не писали и не говорили.