Ларс Свендсен - Философия Зла

Немецкий юрист и философ Карл Шмитт пишет: «Всякое религиозное, нравственное, экономическое, этническое или иное противопоставление превращается в политическое, если оно достаточно сильное и может способствовать эффективному разделению людей на друзей и врагов». Шмитт полагает, что это имеет драматические последствия. Согласно Шмитту, разделение друг-враг является политическим. Действие политики заключается в сохранении собственного существования и уничтожении тех, кто ему угрожает, и нет почти никакой возможности преодолеть это противопоставление путем переговоров. Это - привилегия государства, и, чтобы защитить себя самое, государство должно также устранять всех внутренних врагов, т.е. всех, кто нарушает однородность целостности.

Новалие описывает зло как принцип изоляции, разделения (Princip der Trennung). Слово дьявол образовано от греческого глагола diaballein, что значит отделять друг от друга, делить. Зло возникает там, где распадаются узы человеческих отношений, там, где конкретные отношения подменяются абстрактными идентификациями. Если мы делим мир на овец и козлов 353, добрых и злых, то овцы - самопровозглашенные добрые - имеют тенденцию подвергать козлов невыразимым ужасам. Поступая таким образом, овцы также укрепляют собственную групповую идентификацию, что одновременно является основанием для подтверждения идентификации козлов. Насилие производится группой. Филипп Гуревич описывает геноцид как практику по формированию общности. Мы склонны «забывать» несправедливость, которой подвергаются «злые». После Второй мировой войны сложилось общее единодушное мнение, что немцы - злодеи, и интернирование, принудительная депортация 11,5 миллионов немцев из Чехословакии и Польши, беспокоила немногих - так же, как и то, что около 2,5 миллионов этих немцев погибло во время зверской депортации и интернирования, обладавшего поразительным сходством с нацистскими преступлениями предшествующих лет. Ничтожная часть из числа подвергшихся принудительной депортации принимала активное участие в военных действиях и преследованиях - большинство депортированных составляли женщины и дети - было достаточно того, что они были немцами, а следовательно, и «злодеями». Тот же механизм заработал летом 1995 года, когда 250000 сербов было выдворено из Хорватии, и коль скоро сербы считались злодеями, то интерес к их дальнейшей судьбе не был популярен 354. То, что «другие» - злы, не означает, что «мы» добры 355.

Как Библия, так и Коран разделяют мир на категории: «верующий» и «неверующий», «благой» и «злой». Поскольку категория «верующий» отождествляется с категорией «благой», неверующие оказываются скорее в категории «злой». А коль скоро необходимо бороться со злом, то неверующие становятся узаконенными объектами преследования - притеснитель олицетворяет «благо», а жертва - «зло». Крестовые походы являются наглядным примером такого восприятия, мы можем также привести примеры из новейшей истории: 2 5 февраля 1994 года в Хевроне доктор Барух Гольдштейн открыл огонь против мусульман во время молитвы, убив и покалечив в общей сложности 130 человек. Гольдштейн был убежден в том, что действует во имя блага, что эти мусульмане - зло, - и множество еврейских поселенцев поддерживали его в этом и чествовали как героя. Пример Гольдштейна - лишь один из бессчетного количества примеров, и с таким же успехом я мог бы выбрать агрессора-мусульманина. В Библии существуют четкие образцы поступков, подобных тому, что совершил Гольдштейн. Можно обратиться к Четвертой книге Моисея, где в одной из глав рассказывается о борьбе сынов Израилевых против Мадианитян, когда Моисей в гневе оттого, что его воины убили лишь мужчин-мадианитян, оставив женщин и детей в живых, отдает приказ убить также всех мальчиков, женщин, познавших мужчину, а оставшихся девушек обратить в невольниц 356. В Первой книге Самуила можно найти призыв к подобному обхождению с амаликийцами, с той лишь разницей, что убиты должны быть абсолютно все: «Теперь иди и порази Амалика [и Иерима] и истреби все, что у него и не давай пощады ему, но предай смерти от мужа до жены, от отрока до грудного младенца, от вола до овцы, от верблюда до осла» 357. Библия содержит массу подобных эпизодов 358. Я выделил те, что, на мой взгляд, являются наиболее ужасающими.

Примечательная особенность этих истреблений - это отношение между захватчиком и жертвой, которое, с точки зрения захватчика, является обратным, т.е. захватчик становится «истинной» жертвой. Вина возлагается на жертву, которая изображается и понимается как агрессор. Как указывает Арне Юхан Ветлесен, подобное обращение является общей чертой всякого геноцида, имевшего место в двадцатом столетии. Во многом это обусловлено внутренней логикой коллективного мышления. Группа зачастую обладает параноидальной логикой. Элиас Каннети пишет: