Ларс Свендсен - Философия Зла

В современном обществе представление о Боге все чаще подменяется понятием «история». «Идея прогресса влияет на наше просвещенное общество, функционально подменяя собой сложившееся трансцендентное, религиозное мировоззрение традиционного общества» 166. Идея прогрессивного развития глубоко укоренилась в западном сознании, но череда событий, происходящих в мире раз за разом, заставляет нас поставить ее под сомнение. После Холокоста многие потеряли веру в прогресс, однако подобное событие, сколь бы ужасным оно ни было, не является основанием для утверждения, что мир меняется к худшему или, напротив, становится лучше. Вполне допустимо, что мир подвергается тем или иным изменениям, но мы не можем рационально ответить на вопрос - положительные они или же отрицательные.

Как вера в прогресс, так и декаданс, как оптимизм, так и пессимизм, должны восприниматься нами с большой долей скепсиса. Невозможно составить историческую задачу, позволяющую определить достоверность пессимизма или оптимизма. Каким образом следует сопоставлять, к примеру, рост личной свободы и материального благополучия в странах с развитой экономикой с социальным неравенством и незащищенностью, от которых страдает множество людей? Для такого сопоставления не существует пригодного метода. Мы можем установить, что по некоторым параметрам жизнь стала легче, по другим -усложнилась, но мы не в силах сделать вывод о глобальном улучшении или тотальном ухудшении. Другими словами, и вера в прогресс, и убеждение, что мир катится в тартарары, не имеют никакого практического смысла, по той простой причине, что мы не воспринимаем мир как некую тотальность, единую целостность и не можем сравнить ее с соответствующими тотальностями из предшествующих этапов исторического процесса. Не существует отдельного для оптимистов и пессимистов хода истории. Они оценивают один процесс, но истолковывают его по-разному, выделяя в качестве ключевых его различные аспекты. Оптимисты склонны отвергать негативные явления как не относящиеся к делу; Шеллинг, например, пишет: «Все, что не способствует прогрессу, не является объектом истории» 167. Все, что не благоприятствует прогрессу, или тем более регрессивно, характеризуется как пустое, потому что не согласуется с определением прогрессивной тотальности. В этом ключе, объявив историю разумной, Гегель начинает свою философию истории 168. Оптимистические теории строят свою аргументацию, основываясь на тотальности, - пессимисты же обычно выделяют самые страшные моменты истории. Оптимист принимает зло, оправдывая его значением высшего порядка 169. Пессимист отрицает существования высшей инстанции - тотальности, придающей значение и оправдывающей отдельное зло, называя само представление о тотальности иллюзией или же придавая тотальности отрицательную направленность. Пессимисту не обязательно настаивать на ухудшении мира, достаточно и того, что он остается ужасным.

Как теодицея, так и оптимистическая философия истории имеет своей целью стереть все шероховатости и сложить все свершающееся, сколь бы ужасающим оно ни было, в тотальность, придающую смысл всему происходящему 170. Подобная вера в прогресс,которая отменяет зло, превращая его в средство реализации блага, не ограничивается пониманием как целого одной лишь истории (гегельянство, марксизм). Возьмем, к примеру, капитализм. В «Богатстве народов» (1776) Адам Смит сделал важную предпосылку современного капитализма, утверждая, что стремление отдельного индивида к достижению своих личных целей, без учета общезначимых интересов, ведет к наилучшему результату для общества в целом. Таким образом, коллективное благо выводится из эгоистичного сосредоточения на индивидуальном благе. Именно это является квинтэссенцией его знаменитого образа направляющей развитие «невидимой руки» 171. То, что традиционно считалось сомнительным с точки зрения морали - Павел описывает любовь к деньгам как источник всего зла 172, -становится для Смита важнейшей движущей силой осуществления коллективного блага. Жажда наживы преобразуется из зла во благо. Мысль о том, что своекорыстие приводит к коллективному благу, заимствована Смитом у Бернарда Мандевиля. Это четко сформулировано уже в названии его наиболее известного произведения: «Басня о пчёлах, или Частные пороки -общая выгода». Личные пороки помогают достичь общего блага. Мандевиль пишет, что зло - больше чем просто источник общего блага, оно должно оберегаться, чтобы общество продолжало существовать: «В тот миг, когда зло уйдет, общество разрушится, если не уничтожится полностью» 173. Представление о целесообразности обыденной реальности в учениях мыслителей вроде Мандевиля и Смита имеет ту же функцию, что и божественный промысел в теодицее, а именно: произвести диалектическое изменение, преобразовать зло во благо. Зло становится лишь частным проявлением благой тотальности.