Дуглас Коупленд - Похитители жвачки

Стив невозмутимо ответил:

– Декану престижного факультета положено встречать гостей в кресле у камина, потягивая первоклассный бренди.

– Ну-ка, ну-ка! Ты что, ставишь свое тщеславие выше моей тяги к искусству?!

– Глория, скажи, леди Виндермир в спектакле хоть раз спускается по лестнице?

Шах и мат.

– Нет.

Стив уже предвкушал, как Глория откроет дверь. Но она его удивила:

– Стив, если я соглашусь поговорить о твоих книгах, ты встретишь гостей?

Они уже много лет не обсуждали его романы, столь ласково принятые критиками и совершенно не продающиеся.

– Может быть, – осторожно ответил Стив.

– Это значит да?

Он покусал указательный палец.

– Да.

Глория поднялась на второй этаж.

– Не так быстро, Мерил Стрип. Ты согласилась обсудить мои книги.

Она пожала плечами.

– Хорошо. В хронологическом порядке?

– Давай.

– Книга первая. «Бесконечная страсть».

На лице Стива отразилось нетерпение воспитателя в детском саду перед началом пасхальной охоты за яйцами.

– Ну?

– Сильная и в то же время беспомощная. Как сознательный рогоносец.

– Что ты несешь?! – разозлился Стив. – «Бесконечная страсть» сделала из меня писателя! Без нее мы бы не жили сейчас в шикарном доме с лестницей, по которой ты можешь спускаться, точно гостеприимная хозяйка из другой эры!

– Вторая книга. «Меньше, чем ничего». Натянутая. Занудная. Сухая и многословная.

– Чушь собачья! Критики сравнили ее с романами Генри Джеймса!

– Да, – согласилась Глория, – прекрасно помню. С «бальзамированным» Генри Джеймсом, если слова вообще можно забальзамировать.

– Боже, Глория! – вскричал Стив. – Почему ты такая язва?!

– Третья книга. «Цветы, конфеты и щипцы».

– Отличная книга!

– Ну, хорошо. Пусть так. Четвертая – «Орлы и чайки». История моей семьи, которую ты бесцеремонно стянул, словно воришка – жвачку с прилавка.

– Неправда. Если у героини кудрявые волосы с медным отливом, как у твоей матери, это еще не значит, что я препарировал твоих родственничков.

– Как тебе угодно. Номер пять, «Иммигрант в маленьком городе». С нее ты и начал создавать бессмысленные вонючие лужицы блевотины вместо книг.

Стив хотел было открыть дверь, но отдернул руку.

– Да как ты смеешь! «Таймс» назвала меня мастером микроскопического! Критики говорили, что я «выполнил пятилетку по миниатюризации»!

– А сейчас ты что пишешь, милый?

– О господи, неужели так важно, кто откроет гостям?!

– Чрезвычайно важно.

Снова раздался звонок.

Муж и жена поглядели на дверь, точно это был гроб, а за ним – живые души, которые им не терпелось сожрать.

– У меня уже несколько лет творческий кризис, и ты об этом знаешь.

– Открывай, Стив.

– Да, милая.

Не понимаю я человеческое сердце. Лишь боль делает его сильнее. Лишь печаль делает его добрее. От хорошей жизни оно чахнет, а радость будто строит вокруг него глухие стены. Сердце – извращенное и жестокое. Я ненавижу его, а оно, похоже, ненавидит меня.

Роджер, держись подальше от моей дочери. Она сказала, вы переписываетесь или что-то в этом духе. Немедленно прекрати! Возможно, Бетани единственная, кого не постигло семейное проклятие неудачников, и я не позволю тебе вернуть ее на путь поражений! У нее было трудное детство (в основном по моей вине), но каким-то чудом она выдержала. Бетани живет со мной, и только благодаря этому я еще не свихнулась. Если она меня бросит, если уйдет из дома, я тоже уйду. Моя душа уйдет, а тело останется в дрянной квартире и будет удивляться, кто это только что ушел из дома вместе с Бетани.

Она была тихим ребенком, и я считала, что это признак большого ума, что ее прекрасные идеи просто нельзя выразить словами. Но теперь я понимаю: она молчала, потому что не хотела принимать участие в моей грязной жизни.

Если она уйдет, у меня будет слишком много свободного времени, и мне придется признать, что я уже никогда не влюблюсь. Впервые я осознала это несколько лет назад.

Да, я хорошо помню тот день. Точнее, вечер «У Дэнни», наше с тобой свидание. Я будто увидела себя глазами человека за соседним столиком. Вот мне шестьдесят восемь, я завтракаю одна в дешевой забегаловке. Потом показываю дисконтную карточку, расплачиваюсь и иду домой, где жду следующего приема пищи.

Словом, я не то чтобы забыла о тебе после той встречи. Просто вместе с мыслью о тебе я вспоминаю Пустоту. Поражение. Ты этого не заслужил, понимаю. Но ты очень похож на меня: того же возраста, с тем же списком неправильных решений. Повторяю, держись подальше от Бетани. У нее еще может быть здоровое будущее (Кайл?), не мешай ей. Живи по возрасту. Напейся, что ли. Но оставь мою дочку в покое.