Серый_Волк_ст: Сказки Серого Волка

Солнечный зайчик любил свою планету. Любил свои камни. Любил ничуть не меньше, чем житель Земли любит свои реки, луга, леса… Да и велика ли разница между тем и другим, если и то и другое — любимы. Если и то и другое называют одним прекрасным словом — Родина…

И, наверное, стоит радоваться вместе с солнечным зайчиком, потому что в совершенно непонятном нагромождении цвета, звуков и запахов он увидел свою планету. Не каждый землянин увидел бы в хаосе и холоде чужих камней дорогую сердцу красоту леса…

На заре он почувствовал приближение Леса.

Не надо открывать старых, уже почти ничего не видящих глаз: влажная и прохладная свежесть Леса проникала сквозь запах дыма.

— Давно мы с тобой не видались, — грустно подумал он, замедляя ход. — И не должны бы, но раз так вышло — здравствуй!

Выпуская клубы чeрного дыма, паровоз надсадно загудел хриплым простуженным басом, приветствуя старинного товарища. Лес в ответ закивал кронами огромных деревьев и поднял в воздух стаю птиц. Птицы летели над чадящей машиной и пели песни, каждая свою.

— Помнит, — невесело усмехнулся паровоз, мчась через лес в сопровождении птичьего эскорта. — Я тоже помню тебя. Здравствуй, друг, здравствуй…

…Гудок, ещe гудок, надрывный, как рeв погибающего корабля в океане.

Ты очнулся.

— Надо же, — сказал ты, — как это я уснул?

— Спи, — успокоил кочегар, — ещe часов пять до города.

— Да нет, — отказался ты, — выспался уже.

— Эта гуделка, кого хочешь, разбудит, — зевнул из своего угла машинист. — Всю дорогу, от самой станции гудит, видать, клапан давление не держит. Что я уже не делал! Чуток помолчит и снова начинает. Даже не по себе, будто прощается со всем…

— Почему прощается? — не понял ты.

— Дык, на металл продали…

— А-а-а…

Ты встал и через открытую дверь вышел на площадку. В лицо ударил ветер. Поискал в кармане сигареты, но передумал…

Мрак на душе и тоска.

Такая тоска, что выть хочется. «Сейчас начнeтся», — подумал ты.

Деревья кружили в безумном хороводе вокруг старого паровоза, потом хоровод превращался в погоню, одни деревья отставали, набегали другие, и снова начиналось кружение.

«И деревья, как всадники», — вспомнилось вдруг.

Где-то далеко за лесом вставало солнце. Небо на востоке — бледно-розовое, почти жeлтое — просвечивало сквозь деревья. Берeзы там, вдали, теряли цвет и казались чeрными, словно отпечатанными на жeлтых облаках.

Привычно щемило сердце.

— Вот же чeрт, — сказал ты.

Сердце привычно скакало в груди в сладком, томительном предчувствии чуда.

«Сойду, — подумал ты, — и будь что будет. Иначе инфаркт наживу».

…И так всю жизнь.

Вдруг бешено заколотится сердце, и прощай покой. Какая-то сила кидает тебя к вокзалу, потом тамбур с открытой дверью и успокаивающая мелодия дороги… Толчок в грудь, и ты понимаешь, что пора. Тундра ли, тайга ли, берег моря или бескрайняя степь — не имеет значения: сходи и ищи. Твоe чудо где-то здесь, недалеко, совсем рядом: разве жалко тебе сил на его поиски?

— Послушай, земляк! — крикнул ты.

— Чего? — отозвался машинист.

— Тормозни, пожалуйста, я сойду.

— А что так?

— Пора мне…

— Как знаешь…

Шипение. Клубы дыма. Ты спрыгнул на крутую насыпь, не удержался на ногах и скатился вниз. Паровоз коротко прогудел и тронулся…

…«Это мой последний подарок тебе, друг»…

Ты встал и отряхнул джинсы. Побаливало колено.

— Прекрасно, — сказал ты сам себе. — Можно поворачивать назад. Если чудо видело как я здесь кувыркался, то теперь оно улепeтывает где-то в области тридевятого царства…

Но Лес уже принял тебя.

Змееподобная тропа металась среди деревьев, петляла, уводя космонавта всe дальше от корабля.

Деревья толпились у тропы, вздыхали негромко, тянулись к нему длинными ветвями. Но он их не замечал.

Солнечный зайчик тоже искал своe чудо. Чудо Разума. Не могла же обмануть его эта планета, такая красивая — голубая и зелeная одновременно. Он верил, нет, он знал, что именно здесь он достигнет своей цели.

Он был готов к тому, что они, возможно, не будут похожи друг на друга. Может быть, они даже будут похожи на муравья или на мамонта?

Разве мог солнечный зайчик предположить, что подпирающая головой небо, неуклюжая в судорожных попытках скольжения по поверхности коряга, и есть тот, кого он ждeт?

Коряга приблизилась к космонавту, равнодушно наступила на него и прошла мимо.

Вот и всe.

И защемило в груди, и сказка не родилась…