Катарина Масетти: Семейная могила

Да я думаю, она и сама понимает, какая у нее спокойная жизнь по сравнению со мной. Хотя, черт его знает, она ведь все равно нет-нет да и ввернет что-нибудь эдакое, стоит мне лишний часок засидеться у Бенгта-Йорана или собраться на охоту. Я, говорит, в кино уже три года не была, а ты-то вон каждое воскресенье на хоккей ходишь! Подумаешь, я, между прочим, иногда и Арвида с собой беру, Бенгту-Йорану такое небось и в голову не пришло бы!

Она жаловалась, что не успевает обстирывать всех пятерых, поэтому мне пришлось тоже подключиться к стирке, и я сам стирал свои комбинезоны и даже иногда носки с трусами! Представляю, какие большие глаза сделала бы мать. Стиральной машинкой я давно пользоваться научился, еще когда один жил, да и невелик труд. А она только смотрит на меня и говорит: «Значит, ты у нас стираешь свое белье, а все остальное — детская одежка, простыни, полотенца, скатерти, занавески — мое?!»

Правда, еду я не готовлю, всему есть предел. Мать, конечно, не работала, зато воспитывала меня и все равно каждый день ходила с отцом в коровник. Вслух я такого больше не говорю — ну или, по крайней мере, редко — бесполезно. Креветке палец в рот не клади, она тут как-то возразила, что, мол, готовила-то вам при этом бабка, к тому же из своих продуктов, не из магазинных, да и за тобой приглядывала — единственным ребенком в семье. А тетка твоя стирала-убирала. Да при такой наземной службе я бы успевала работать в библиотеке, ходить с тобой в коровник да еще губернатором подхалтуривать!

Она ведь в жизни не признает главной, на мой взгляд, проблемы: что хозяйка из нее никудышная. Что она не умеет планировать. Парит себе в облаках да оперы напевает.

Вчера, после того как мы с ветеринаром все утро бились с Розамундой, которая никак не могла разродиться двойней, я пригласил его в дом на чашку кофе. Причем специально предупредил Дезире, чтобы она хоть раз в жизни успела все приготовить вовремя — ну, булку там какую разогреть или пару бутербродов соорудить. Приходим — в кухне бардак, Нильс сидит один и разрисовывает обои, которые я только что поклеил, и даже кофе не готов — у нее, видите ли, кофе закончился, а новый она купить забыла. Стыдобища, да и только!

Не было б со мной ветеринара, я бы ей сказал все, что думаю, — я еще голодный был, как собака. А она только сердито на меня взглянула и спросила, не могу ли я посидеть часок с детьми! Да Анита бы никогда…

Стоп, нет, я ведь дал себе зарок даже мыслей таких не допускать — я бы свою Креветку ни на кого не променял, будь там хоть Джулия Робертс. Как бы то ни было, она моя невозможная любовь, моя безнадежная Креветка в стоптанных башмаках, с детской отрыжкой на плече и с всклокоченными волосами, торчащими во все стороны, как растаманские патлы… [12] Прическа из волос, спутанных в колтуны (дреды), отличительная черта растаманов, сторонников растафарианства, религиозно-политической доктрины африканского превосходства, зародившейся на Ямайке в 1930 г. Она и раньше-то собой не очень занималась, а после свадьбы уж и подавно. На днях она так на меня взъелась только за то, что я вошел в кухню за клещами, что даже что-то вякнула про семейную терапию, но я про себя сказал: ну уж нет, моя Креветочка, я тебя в лодку посадил, я и до берега довезу, даже если для этого мне придется привязать тебя к скамье. И когда это тебе, интересно, ходить к терапевту, если ты и в кино не успеваешь?

— Не знаю, любил ли ты меня вообще когда-нибудь… — всхлипнула она, когда я позволил себе выразить неудовольствие ее нерасторопностью в этот день. — А если и любил, то сейчас уж точно перестал. Смотришь на меня, как на какую-нибудь бестолковую практикантку, которая метит в фермерши!

Что значит «любил», о чем это она? Женщины вечно разглагольствуют о любви, помнят день свадьбы и святого Валентина, вешаются на шею и спрашивают, любишь ли ты их. А вот Бенгт-Йоран, тот, к примеру, купил Вайолет новые диски на машину, а я же, черт возьми, отгрохал целую веранду!

По-моему, мужская любовь — это как женский инфаркт. Сложно обнаружить, потому как другие симптомы.

Я скована цепями по рукам и ногам. Цепями событий.

Кладу кусок масла в сковородку, чтобы приготовить Бенни на завтрак омлет. Вдруг слышу — крик, Нильс упал, опрокинув на себя полку, и нужно бежать его вызволять. Моя любимая чашка разбита, я осторожно подбираю осколки и иду прятать подальше от детей до поры до времени, пока не доеду до города, чтобы купить клей для фарфора. Тут Бенни просовывает голову в дверь и просит медицинскую карту, которая лежит на кухне, — слава Богу, хоть научился не переться в дом в своих сапожищах.