Алексей Яковлев - Внутренние новеллы

— Чушь какая-то! — в смятении вскрикнула Леля.

— Чушь наматывай на плющ.

Леля хотела ответить, но вовремя сдержалась, подумав, что не стоит поддерживать этот бессмысленный диалог с собственным эхом. Стоило сосредоточиться на более важном, как то:

А) как она здесь оказалась

Б) Что это за место, и

В) как отсюда выбраться.

В принципе, пункт б был вариативным и не обязательным, так как напрямую вытекал из пункта а, так что, сосредоточившись, Леля решила незамедлительно приступить к выполнению плана спасения.

«Начнем. Что я помню?» Это был хороший вопрос, потому что память предательски съежилась где-то на задворках сознания. В принципе, можно было бы сказать, что у нее перекур на задворках в компании со здравомыслием, потому что летающие, топчущие, бегающие и насвистывающие вокруг существа из наскальной живописи древних людей уже не вызывали панику, а воспринимались как само собой разумеющееся. Ну как трюмо в спальне. «Я отвлекаюсь» — подумала Леля. Пора преподать этой памяти урок, кто тут кем командует. Для пущей убедительности Леля встала в боевую стойку, готовая сражаться со своим сознанием пока оно не сдастся и не выдаст… О! Последнее перед тем, как она очнулась в этой пещере, было зеркало! Да-да, она смотрела на себя в зеркало в туалете китайского ресторанчика, где отмечала свой день рождения. Не в первый раз она отмечала этот день одна, но на этот раз все было по другому. Леля никогда не созывала на праздник гостей, предпочитая отмечать сама с собой. Ну, родилась она, ну и что? Но в этот раз Леля решила — а, была-небыла — и обзвонила всех. И никто не пришел. Ни родственники, ни друзья из института, давно уже оконченного, ни знакомые с работы, где Леля работала на пол ставки гравером. Не ахти какая работа — гравировать памятники, но единственная пока из возможных, да еще и по профилю — художник он и в Африке художник. Ну и в правду сказать, чем плоха ее работа? Она, как-никак, людям добро делает, пусть и последнее для них. «Ты опять отвлекаешься. Может быть это место так действует? Не дает сосредоточится?». Леле в ногу ткнулась большая лохматая голова карликового бизона, потерлась и замурлыкала.

«Так, китайский ресторан». Да, никто не пришел. Одни сослались на занятость, другие на здоровье, а иные так даже и не позвонили предупредить. Так что Леля 3 часа гордо восседала в полном одиночестве за банкетным столом, уставленным всяческой едой, поела, выпила за свое здоровье, задула свечи на именинном пироге, а после к ней подошел мальчик-китайченок с печеньями предсказаниями. Она взяла одно и пошла умыться в туалет, где и разломила перед зеркалом печенку. Предсказание… странное было предсказание, «Пора взглянуть своему страху в глаза». И не предсказание, а вызов какой-то. Леля прочитала, озадаченно хмыкнула, посмотрела на себя в зеркало, и — ХОП — проснулась на сыром полу пещеры, полной свистящих доисторических существ-рисунков.

Леля села и на ее коленку тут же примостился крохотный гриф и стал чистить перья. Леля наклонилась поближе к птице, чтобы получше ее разглядеть. «И нарисован-то ты как-то криво, как будто ребенком. Никаких пропорций, одна фантазия. Как бы ты тут гнездо не стал вить».

— Кыш! — сказала она и замахала на грифа рукой.

— Камыш! — в тон ей тут же сказало эхо.

— Ну какой камыш?! — устало переспросила Леля. Вроде бы не так много времени прошло с момента как она проснулась, а ее вновь клонило в сон.

— Какой слышь — невозмутимо ответило эхо. А потом добавило ни к селу ни к городу, — Ну или тростник.

Леля не стала отвечать. Ее вдруг осенила великолепная догадка: ее похитила китайская мафия, усыпив тем самым печеньем с предсказанием, и теперь держат в пыточной камере, надеясь на выкуп. В эту версию верилось, конечно, с трудом, но она все объясняла, даже галлюцинации с рисунками, и эхо — видимо в печенье был наркотик.

— Ха! Я все поняла! — громко крикнула Леля, обращаясь к маленькому оконцу в потолке. — Но вы ошиблись — с меня нечего брать.

— Меня ломать…

— И у моих родных ничего нет, — перебила эхо Леля. — Но если вы меня сейчас отпустите, я… — тут она запнулась. Что же она может посулить предполагаемым похитителям за свое освобождение? Денег нет, связей нет, да и сама она неказиста — даже натурой не отдать. — Я могу вам бесплатно выгравировать памятник! — нашлась она, но тут же, смутившись, забормотала — ну, не вам конечно, вашим близким или друзьям… уже скончавшимся конечно! Блин!