Василий Белов - Год великого перелома

— Да, я с этим соглашусь.

— Разницы нет, а газеты вопят, что разница есть. Один, мол, правый, а другой правильный. И что примечательно, вы верите этой дьявольской диалектике! И не один вы, а все.

— Кроме вас?

— Напрасно иронизируете! Мнимую разницу вы замечаете, а сходство большевика и банкира игнорируете. Для России…

Тут Лузин резко оборвал Прозорова:

— И все это вы говорите всерьез?

— Разумеется. Потому и прошу: держитесь от меня как можно дальше…

Прозоров с печальной насмешкой протянул прощальную руку. Лузин без энтузиазма ответил на рукопожатие. Они поспешно расстались и разошлись в разные стороны.

У Прозорова после встречи с Лузиным то и дело вскипала горечь в душе. Мания это преследования или не мания, если всем, кто с ним общался на бытовом и производственном уровне, действительно грозила слежка, а то и гонения. Немного минует времени, когда Степан Лузин сам, на своем опыте узнает, что значит быть на положении изгоя. По-видимому, он близок уже к этому положению…

Так думал Прозоров на обратном пути в Крайком.

Что им надо? Почему он их интересует? Ведь он же не имеет к партии отношения. Он строит лесозаводы. Он высланный. Им, Прозоровым, занимаются люди Шийрона. Зело борзо занимаются! Вон и старух поморок тащат в свое учреждение для приватных бесед…

Как раз из-за последнего обстоятельства снялся Прозоров с квартиры и переехал недавно в рабочее общежитие. Добрые хозяйки всеми силами останавливали:

— Это куда у нас Володя-то вызнялся? Там в бараке, поди-ко, и туалету нетутка… Видать, мадаму нашел. Это она завлекает, перетянула поближе к себе…

Прозоров поднялся на нужный этаж и нашел двери председателя ККК, у которых он встретился с Лузиным. Его отправили «погулять» всего минут на сорок, он же прогулял с Лузиным чуть ли не полтора часа. Может быть, поэтому Меерсон оказался совсем в другом кабинете, в противоположном конце широченного коридора. «Забыл, как его звать. Кажется… Кажется, Яков Наумович. Или Наум Яковлевич?»

Прозоров поблагодарил за подставленный стул. Кабинетишко был совсем убогий, без дивана и без графина с водой. Письменный стол с какими-то брошюрами не вызывал никакого почтения, диаграмма по вывозке древесины, пришпиленная к обоям, совсем выцвела. Окно было открыто, но табачный дух, исходивший от оклеенных стен, не поддавался никакому проветриванию.

Образовалось молчание.

Но вот Меерсон закрыл окно и по-домашнему крякнул.

— Владимир Сергеевич, мы ведь с вами не совсем, э-э-э, как говорится, мы бывали с вами немного знакомы. У нас к вам есть несколько вопросов…

«У кого это у вас?» — хотел спросить Прозоров, но промолчал.

— Итак, вопрос первый. Вы регистрацию проходили? Вы ведь административно-высланный, как я понимаю…

— Я еще не ходил на регистрацию, — ответил Прозоров.

— Почему?

— Потому что до буквы пэ еще не дошла очередь. Регистрируют строго по алфавиту.

— Ясно. Теперь второй вопрос… Второй вопрос у меня такого свойства: где вы сейчас работаете?

Прозоров коротко рассказал о своей работе на строительстве лесозавода в Маймаксе.

— Это именно там, где обретается небезызвестный инженер Живописцев? Вы не знакомы с этим хулиганом?

Прозоров смутился, поскольку Живописцева он знал. Это не ускользнуло от Меерсона:

— Хорошо, хорошо, гражданин Прозоров! Вы можете не отвечать на этот деликатный вопрос. Но третий вопрос у меня не менее деликатный… Я хотел бы знать ваше семейное положение.

Прозоров, наконец, возмутился:

— На все эти вопросы в органах есть соответствующие ответы! Позвольте, Яков Наумович, спросить и мне: кто вы теперь по должности и чем могу быть полезен?

Меерсон сразу заулыбался:

— Да, да, конечно! Разумеется, вы правы. Кто я? Я есть профорг Архангельской базы флота. И сейчас же скажу, что требуется, сделайте мне только одно одолжение…

Меерсон подал Прозорову газету на английском языке.

— Прочтите и переведите, э-э-э… Ну, хотя бы вот это!

Прозоров удивился:

— Это что, экзамен по языку?

— Если хотите, да!

— Яков Наумович, я мало знаком с английским… Когда-то бегло читал по-французски. Это было давно!

— Но знающие французский нам тоже нужны! — вскинулся Меерсон. — Мы хотим предложить вам работу в порту… По решению бюро Крайкома организуется клуб иностранных моряков, вы, Владимир Сергеевич, будете очень, очень нам нужны…

И Прозоров начал, наконец, понимать, зачем его специальной повесткой пригласили сюда. Он спросил, сколько будут платить. Но в этих стенах юмор был редким гостем…