Василий Белов - Час шестый

«… Волею провидения враг рода человеческого без устали искушал племена и народы возможностью быстрого построения Светлого царства на грешной нашей Земле. А Земля год за годом тысячи лет все так же летела вокруг солнышка. Необъятный ослепительный сгусток огня, то есть тепла и света, а может, и еще чего-то необходимого для людей, грел планету то с одного бока, то с другого. Купались в его животворных лучах то «священные камни Европы», то индийские пагоды… — Вероятно, валаамский послушник еще в Петербургской гимназии готовился стать поэтом. Почему же он вдруг захотел в монастырь? — А клевреты лжеца то и дело подзуживали сильных мира, чтобы они натравливали нации друг на друга, поджигали большие и малые войны, чтобы народы губили, уничтожали взаимно друг друга, чтобы и внутри государств ни дня не стояли без дела эшафоты, гильотины и виселицы. Неужто во всем этом и был смысл мировой истории? Молчали камни и храмы, пока не родился Христос, посланник Бога… Земля облетела с тех пор вокруг солнца без малого две тысячи раз. Войны, революции и страдания людские летали вокруг солнца вместе с нею. Несмотря на то, что солнце-то должно было быть в каждом человеческом сердце, как учил Богочеловек. Но люди распяли Христа на кресте. Вознесенный на небо, он оставил на земле своих апостолов, и Дух-утешитель долго поддерживал в них огонь пламенной веры в Бога-отца. Но враг человеческий сумел разделить церковь надвое, на католическую западную и восточную православную. Апостол Христа Иоанн, великий затворник острова Патмос, предсказывал такое деление и ослабу веры Христовой. Скрижали его главной книги, называемой «Апокалипсисом», не вразумили Запад и не примирили его с Востоком. Католицизм в наказание Господне почал делиться на множество вер, которые дружно двинулись противу православия и его хранительницы России — Родины нашей. Почему Русь оказалась такой многострадальной? Да потому, что русские люди ослабили веру в Христа, они очень сильно грешили, и Господь много раз лишал их своей благодати. Стоило русским на время оставить древнее благочестие, как сатана сразу напускал многие беды на православный народ».

— Выходит, у сатаны-то, как у Бога, имелись свои апостолы?

Ипполит согласно закивал слушателю.

«Да, да! Не буду упоминать вам о потере веры нашей в древних веках, скажу лишь о нынешних. В наказание за наши грехи Господь напустил на Россию революцию и полчища бесов… Читайте святителя Игнатия, как готовилось бесовское нашествие на матушку Русь. Читайте…»

Примерно такими словами объяснял валаамский послушник свои религиозные взгляды «кулакам», ворам и каэрам. Растолковывал Ипполит обитателям барака суть православия, но никогда не рассказывал, почему он попал сюда и почему не боится ни старнадза Буни с его топором, ни начальника Когана с его револьвером. Рассказ валаамского насельника был грубо и неожиданно остановлен:

— Ты, монах в задрипанных штанах, кончай лекцию против вшивости! — возгласил Буня, с улицы распахнувший двери. Он гордо и нагло оглядывал все углы. За его спиной молча стоял чекист в форме.

— Ты кого, сука, привел? — тихо спросил пожилой вор. — Сколько у него на вороту красных мух? По одной или по две?

— Сколько надо! — вслух объявил Буня. — Пока по одной, если потребуется, придет, у которого по две.

— Одевайтесь! — приказал человек Ипполиту. — Быстро, быстро! Мне с тобой чухаться некогда…

— Вот и явился к нам бес от сатанинских апостолов, — сказал Ипполит и начал складывать свои жалкие монашеские вещички…

Барак молчал многозначительно и сурово.

Много перемен свершилось в России, пока Данило да Гаврило тянули общую соловецкую лямку! Кузнец навечно улегся на главном острове Белого моря. Пачина живым под дулами трехлинеек переплавили на не менее знаменитый Попов остров. Долго водили Данилу по «Невскому проспекту» этого острова. Болотный холод совсем было выстудил Данилово сердце. Каждую ночь готовился Пачин «откинуть копыта», как говорил Деменей Кусюмов — башкир, с коим вместе корчились на еловых нарах. Не успевали оба обсохнуть до утренней канители. Их обоих перевели на канал, и начали они усиленно напрягать гужи, чтобы выслужить полтора за один день на строительстве «канавы», как называли Беломор многие заключенные.

Здесь Данило Пачин узнал, что власть отменила округа и уезды, зато учредила какие-то районы.

Скачков остался на прежней должности, ему-то было все равно: уезд, округ или район. Микуленок пошел выше. Стал Николай Николаевич Микулин председателем райисполкома. Теперь они были почти на равных с секретарем райкома. Секретари слишком часто менялись. Менялось в России все и вся… Кабинетная жизнь отнюдь не стояла на одном «градусе», как выражался Данило Пачин, и каждая перемена в верхах тотчас отзывалась и на «канаве», и на жителях Ольховицы.