Дэннис Лехэйн - Таинственная река

Проезжая по Роузклер-стрит, он остановился на мосту через Тюремный канал и выбросил в воду рубашку, пистолет и нож; потом уже он понял, что как раз именно в это время Кейти Маркус умирала внизу в парке. А потом он поехал домой, смертельно боясь, что его могут в любую секунду остановить и найти в багажнике тело.

Когда он проезжал мимо «Последней капли», была уже почти глубокая ночь и рядом с «кадиллаком» была припаркована другая машина, только два эти автомобиля и стояли на парковке. Он узнал вторую машину — это была машина Регги Дэмона, одного из барменов. Вид «кадиллака» не внушал никаких подозрений; вполне вероятным казалось, что кто-то из подгулявших посетителей просто оставил его там. Позже, на следующий день, он вернулся туда и испытал что-то похожее на сердечный приступ, когда не обнаружил «кадиллака» на прежнем месте. Он внезапно понял, что нельзя проявлять сейчас никакого интереса или любопытства к исчезнувшей машине, хотя уже подготовил шутливый вопрос к бармену: «Послушай, Регги, если машина такая большая, что ей не развернуться на парковке, твои парни помогут ее отбуксировать?». Сейчас он понимал только одно: с тем, что здесь случилось, он никоим образом не связан, и никто не сможет ничего доказать.

Никто, кроме этого рыжеволосого мальчишки.

Но затем ему пришла в голову мысль о том, что мальчишка, хоть и перепугался, но, в конечном-то счете, он был рад, рад тому, что произошло. Он был на стороне Дэйва. А поэтому нет причины волноваться.

У копов тоже ничего нет. Они ничего не могут ему предъявить. Те, по их словам, доказательства, которые они якобы обнаружили в его машине, не для суда. А поэтому Дэйв может успокоиться и слегка оттянуться. Он сможет поговорить с Селестой, рассказать ей всю правду — и будь что будет. Он сдастся на милость жены, а она, как он надеется, примет его. Ведь он человек, хоть и совершивший нехороший поступок, но с благими намерениями; человек, старавшийся изо всех сил убить вампира, живущего в его душе.

Больше я не буду ездить ни мимо парков, ни мимо мест для купания, внушал себе Дэйв, осушая третью банку пива. С этим я тоже завязываю, решил он, сжимая в руке пустую банку.

Но не сегодня. Сегодня, он уже выпил три банки пива, и, вот ведь незадача, Селеста, похоже, появится дома не скоро. Может, даже завтра. И это было бы даже к лучшему. Им лучше некоторое время побыть врозь, чтобы по-настоящему прийти в себя. Она вернется домой к совершенно новому человеку, к обновленному, улучшенному Дэйву, у которого не будет больше секретов.

— Ведь секреты — это яд, это отрава, — произнес он вслух в кухне, где в последний раз занимался любовью с женой. — Секреты — это все равно что стены… А пива-то у меня больше нет, — добавил он с улыбкой.

Он вышел из дому в хорошем, даже приподнятом настроении и сразу направился к винному магазину. День был великолепный, улицы тонули в солнечном свете. В те годы, когда они были детьми, здесь — как раз по центру Крессент-авеню — проходила надземная железная дорога, отчего вся улица была скрыта от солнца, а вдобавок еще и усыпана сажей. Эта дорога как бы усугубляла впечатление того, что район «Квартир» отрезан от остального мира, существует как бы отдельно от него и населен изгнанным из мира племенем, которому предоставлена возможность жить в изоляции по своим законам столько, сколько оно сможет.

Но однажды дорогу убрали, «Квартиры» увидели свет, который восприняли поначалу как нечто хорошее. Потому что стало меньше сажи и копоти, стало больше солнца, кожа стала выглядеть более здоровой. Но без этого защитного покрова, который обеспечивала дорога, любой, кто пожелает, мог заглянуть к ним; посмотреть, что представляют собой их убогие кирпичные дома; полюбоваться видом Тюремного канала и прикинуть расстояние отсюда до деловой части города. Внезапно жители перестали быть людьми неизвестного племени. А территория, на которой они жили, стала восприниматься как недвижимость.

Дэйв наверняка обдумает эту тему и даже дойдет до теоретических обобщений, когда вернется домой с двенадцатибаночной упаковкой пива. А может, лучше зайти в какой-нибудь бар, где попрохладней, присесть куда-нибудь в темный угол, чтобы спрятаться от дневной жары, и заказать гамбургер; перекинуться парой слов с барменом, дабы прийти к общему мнению о том, когда все-таки «Квартиры», как район, начали сдавать свои позиции и отступать под натиском окружающего их быстро меняющегося мира.

Может, именно так он и поступит. Конечно, что может быть лучше! Удобно усесться в кожаное кресло в баре, интерьер которого выполнен под красное дерево, и посидеть там, может, даже до вечера. Он составит план будущей жизни. Он обдумает все до мельчайших подробностей, как и за счет чего он сможет наверстать упущенное в прошлой жизни. Удивительно, как три банки пива способны так быстро поднять настроение, после долгого и тяжелого дня. Они буквально вели Дэйва за руку, когда он поднимался вверх по Бакингем-авеню. Они говорили ему: «Послушай, разве это не здорово быть с нами? Ведь все со скоростью сильно пробитого мяча повернулось так, что можно начать жизнь с чистого листа; избавиться от грязных секретов; дать новые надежды и обещания тем, кого любишь; стать тем человеком, каким, по-твоему, ты и должен быть. Да это же просто прекрасно».