Рэй Брэдбери - Пойдем со мной

— Мне больше некуда идти.

— Неправда, ты можешь пожить в гостинице, а я куплю тебе все необходимое.

— Разве это жизнь? — спросил Уилли-Боб. — Ты же меня не любишь.

— Еще не хватало. А теперь выметайся из машины и беги отсюда прочь, как черт от ладана, один!

— Боже мой, неужели ты думаешь, что я возвращаюсь по доброй воле?

— Тогда делай, что тебе говорят. Ради меня. Ради себя самого. Беги. Найди кого-нибудь получше.

— Кроме него, у меня никого нет. На всем свете. Пойми, он меня любит. Если я его брошу, он себя убьет.

— А если не бросишь, он убьет тебя. — Керк глубоко вдохнул и сделал долгий выдох. — Честное слово, у меня такое чувство, будто человек тонет, а я ему бросаю наковальню.

Пальцы Уилли-Боба скользнули по дверной ручке. Дверца с пассажирской стороны распахнулась. Это увидел парень, стоявший на пороге «Голубого попугая». Он снова рванулся вперед, но тут же вернулся в прежнюю позу, и только у его мертвенно-бледных губ обозначились угрюмые складки.

Выскользнув из машины, Уилли-Боб на глазах обмяк. Теперь, стоя обеими ногами на тротуаре, он казался на голову ниже, чем десять минут назад. Он наклонился и, волнуясь, как ответчик на суде, заглянул в окно машины.

— Ты не можешь этого понять.

— Могу, — сказал Керк. — И это самое печальное.

Протянув руку, он потрепал Уилли-Боба по щеке.

— Постарайся наладить свою жизнь, Уилли-Боб.

— Ты свою уже наладил. Я тебя никогда не забуду, — сказал Уилли-Боб. — Спасибо за сочувствие.

— По молодости я подрабатывал спасателем. Может, сегодня ночью опять рвану на пляж, поднимусь на вышку и буду смотреть, не нужна ли помощь утопающему.

— И правильно, — сказал Уилли-Боб. — Спасать надо тех, кто этого заслуживает. Доброй ночи.

Развернувшись, Уилли-Боб зашагал к «Голубому попугаю».

Его сожитель, теперь в плотно пригнанной маске и развевающемся плаще, жесткий и самонадеянный, уже скрылся за дверью. Пока раскачивались навесные створки, Уилли-Боб стоял у входа. А потом втянул голову в плечи, ссутулившись под невидимым ливнем, и шагнул через порог.

Керк не стал ждать. Мотор взревел, и машина умчалась в темноту.

Через двадцать минут, выйдя на океанский берег, он оглядел залитую лунным светом пустую вышку спасательной станции, вслушался в шорох прибоя, сказал про себя: «Черт побери, спасать-то некого» — и поехал домой.

Он скользнул под одеяло, прихватив с собой жестянку с остатками пива, и стал медленно втягивать последние капли, а сам смотрел в потолок, пока жена, отвернувшись к стенке, не поинтересовалась:

— Скажи на милость, во что ты впутался на этот раз?

— Не скажу, — ответил он, — ты все равно не поверишь.