Ладно бы еще к этому было присовокуплено «да здравствует Иосиф Виссарионович Сталин!» или что-то в этом духе — но этого не было! Юра решительно не мог понять: почему, но охранники попадали в обморок. А он спокойно и мирно, как корабль НАТО в акваторию любого грузинского порта, вошел в помещение, где «прозоро» шли выборы.
Агитации он особо не заметил, если не считать пары дебилов, которые стояли на входе с невинными лицами и авоськами с апельсинами.
И пошла кефаль табунами. Толпа, ступая по могучим телам охранников, шла за Юрой, как за вождем. Избиратель получал на руки четыре листа, длиной семьдесят сантиметров каждый. Некоторые особи падали, путаясь в этих простынях, как в гигантской паутине. Такие бюллетени в Черкассах свободно продавались по пять гривен за штуку, а в Новой Каховке неизвестные предлагали избирателям продать им бюллетени за пятьдесят гривен [26] 10 долларов.
прямо при входе на участки. Кто-то упал, матерясь чисто конкретно, встал, устремился далее по вестибюлю — к лестничному маршу.
Но не всему правдолюбивому электоральному скрапу суждено было самоходом дойти до оранжевых прокатных станов.
2
Ожидание в длинных очередях нельзя назвать благотворным для здоровья, что и подтвердил ряд несчастных случаев на выборах. На одном из избирательных участков в городе Лисичанске умерла восьмидесятилетняя пенсионерка. Поступило также сообщение о смерти пожилого мужчины на избирательном участке в Донецкой области. Семидесятилетний мужчина умер во время голосования на избирательном участке в Крыму. В Каневе умерла пожилая женщина, поднимавшаяся на второй этаж, где был расположен участок. Во всех случаях причиной смерти стали сердечные приступы…
Немудрено. Еще на ступенях лестничного марша до слуха Юры Воробьева донеслись яростные команды еще невидимой пока женщины-пористки [27] Пористы – члены общественного движения «Пора».
:
— Отойдите от урны!..
— Вы не имеете права здесь стоять! Я милицию вызову!..
— Будете выступать — я вам протоколы не подпишу!..
— Я вам информацию давать не обязана!..
— Кому сказала: сядьте на место!..
— Отключить телефоны! Никому никуда не звонить!..
— Ну, сучка! Я тебе протокол в жизни не подпишу!..
Видимо, комиссии поступило задание запугать наблюдателей.
«Истеричка, — вскользь отметил Юра, глянув на совье лицо командирши. — Раньше избытки ее дури выплескивались на окружающих в виде криков, скандалов, обид, внезапных слез, которые так же мгновенно высыхали, как и появлялись. Нынче общественная мораль расплылась, как тушь для ресниц на лице скромно трудящейся на мозолистых коленях проститутки… А поскольку истерички демонстративны, то в наше беспризорное время они востребованы заказчиком выборов. Они, эти совы, со всем удовольствием устраивают свои концерты при огромном скоплении публики…»
Но разве беснование может пройти бесследно для человеческой души? Безумие, которое исходило от избиркомовских шабашников — оранжевых Пора-ПРП, НУ, БЮТ, Кистенко-Плюньщ, Чернорецкого-Похренецкого — все это старательно индуцировалось залу. Лучшие укры — гебоидные шизофреники — предлагались людям в качестве образцов для подражания, а детям — чтоб было делать жизнь с кого. Юра знал: такая сокрушительная агрессия в сочетании с душевной тупостью — это одна из главных характеристик гебоидной, или ядерной, шизофрении…
Пир нечистого духа разыгрался по дьявольской партитуре сразу после закрытия участка, когда с наступлением сумерек началось пересчитывание голосов. Закрыли зал. Наблюдатели, адвокаты народа, стали выражать свое праведное возмущение тем, что хотели бы свободно выйти покурить, что демократия позволяет людям свободно, а не по особому письменному разрешению властей п и сать не под себя, а в унитаз, пусть он и общественный. Наблюдатели-заложники стали ворчать, роптать, визжать, кричать о нарушении прав человека и гражданина, они просили открыть бронированные двери зала.
Тут уж встрепанная Сова дала себе волю: она распростерла себя над этим мышиным писком и шуршанием, который мыши сочли голосованием за волю и лучшую долю. Забывшись, все говорили по-русски. Сова загнала мышиных адвокатов-наблюдателей в угол ринга и стала устрашающе выщелкивать клювом русские слова:
— Сидеть!.. Лежать!.. Ползти!.. На оправку!..
Адвокаты — молодые волосатые дивчины и коротко стриженые парубки, верующие в чистую силу правды и иконную святость демократии, но далекие от знания законов беззакония — спасовали перед хищной наглостью сов. Любой глас мышиного народа сразу же строго пресекался криком оранжевой ночной птицы:
Читать дальше