Бернар Вербер - Рай на заказ

— Будильник сломался.

— И опять без наручных часов? Та-а-ак… Послушайте, госпожа Валлемберг, дела с вашими экспериментами по-прежнему обстоят хуже некуда.

Мадлен промолчала.

— У меня складывается впечатление, что вы движетесь по кругу. Если у вас нет никаких идей, бросьте эти опыты. Никто вас не заставляет их проводить. Иногда лучше отступиться, чем упорствовать, совершая новые ошибки.

Мадлен повернулась к профессору спиной и принялась делать пометки на листке с цифрами.

— Та-а-ак… Пифагор. Кто следующий? Кого еще из благородных ученых вы прикончите? Лавуазье, который сказал: «Ничто не возникает ниоткуда, ничто не исчезает в никуда, все переходит из одного в другое»?

Мадлен вновь ничего не ответила.

— Я говорю серьезно, госпожа Валлемберг. Если будете продолжать в том же духе, нам, скорее всего, придется отказаться от ваших услуг. Вы систематически опаздываете, не делитесь с коллегами информацией о ходе вашей работы… Так больше не может продолжаться. Если не возражаете, я выпущу этих бедных животных на свободу. Чем гибнуть понапрасну, пусть лучше радуются жизни, пока их не слопает кошка.

Мадлен молча вышла из лаборатории.

«Мерзавец! Мер-р-рзавец!» — твердил попугай.

Карина Валлемберг закурила небольшую сигару, вставленную в длинный мундштук, и задумалась. Мадлен налила себе текилы с грейпфрутовым соком и с ногами забралась в подвешенное к кронштейну кресло-яйцо.

Карина выпустила колечко дыма:

— Переключись на самок.

— Что, прости?!

— Я говорю о твоих экспериментах. Возьми самок мышей. Я уверена, что они могут выдержать более высокий уровень радиации, чем самцы. Ты говоришь, что тебе не удалось преодолеть проклятую отметку — девять баллов. Используя самок, ты наверняка сумеешь получить двенадцать, а то и все тринадцать или четырнадцать. Я почти уверена.

— Почему ты так думаешь?

— В животном мире самки, как правило, живут дольше самцов, хотя это объясняется только тем, что их кровь очищается во время менструаций…

Мадлен оттолкнулась от пола, и кресло-яйцо стало вращаться вокруг своей оси. Теперь девушка то исчезала, то вновь появлялась перед матерью.

— Мама, чтобы результаты опытов выглядели убедительно, мне нужно получить восемнадцать баллов из двадцати. Не меньше, иначе все бесполезно.

Карина медленно затянулась, словно ища подкрепления своим мыслям:

— Я убеждена, что у природы есть решение этой проблемы. И оно связано с самками.

— Мама, прошу тебя, хватит смотреть на мир через призму взаимоотношения полов.

— Но именно это и заставляет его вертеться. Этим ты мне не поможешь! Вспомни о сообществах живых организмов, которые существуют на планете дольше других. Об осах, пчелах, муравьях. Все это сообщества самок. Самцы — трутни в улье и «цари» в муравейнике — востребованы только для воспроизводства, а потом погибают.

— Это же насекомые, мама! А не млекопитающие!

— Это общественные животные, то есть стадные, как и мы. Их города похожи на наши мегаполисы. У них есть улицы, проспекты, разделение труда, армии, сельское хозяйство.

— Мам, это просто мелкие насекомые!

— Нет. Это создания, обитающие в городах. Никогда не суди о животном по его размерам. Эти насекомые — вполне разумные существа, решающие проблемы, во многом похожие на наши. Естественно, на своем уровне. Ульи. Муравейники. Гнезда с миллионами особей, ведущих общественную жизнь, устроенную по определенным законам. В ходе эволюции они избрали стратегию выживания, которая выражена формулой: «только самки».

— Я… Я считаю, что это ничего не доказывает.

— О, напротив. Муравьи живут на Земле сто миллионов лет. А человечество — не более трех. Ты что-нибудь об этом слышала? Сначала у муравьев существовало равенство между полами, но со временем матриархат победил.

— Откуда это известно?

— До наших дней сохранились примитивные виды муравьев, которые живут группами по два десятка особей. Это своего рода семьи, в которых примерно поровну самцов и самок. Но это очень отсталые виды. Они не умеют выращивать растения или разводить живых существ на корм, как обитатели больших муравейников. Это охотники-собиратели. Можно сказать, что это доисторические муравьи!

— Мама!

— Это означает, что стратегия «только самки» — разумный выбор, самое современное решение, найденное природой, чтобы обеспечить успешную эволюцию вида.

— Нельзя сравнивать людей с насекомыми!

— Это почему? Хочу тебе напомнить, что сообщества самок приспособились к самым разным климатическим условиям, ко всем болезням и ко всем хищникам. В Хиросиме только муравьи оказались невосприимчивы к радиации. Это должно быть интересно тебе — специалисту в области сопротивления облучению, не так ли?