Бернар Вербер - Рай на заказ

Был еще только апрель, но на солнце уже очень сильно припекало.

За пределами делового центра столицы в беспорядке громоздились незаконченные многоэтажки, в которых никто не жил. Нечистые на руку подрядчики построили лишь первые этажи и сбежали, бросив работу. Повсюду играли дети. Вразвалочку прогуливались многочисленные собаки, сбиваясь в стаи; женщины, одетые в бубу [62] Бубу — вид африканской одежды. самых разных расцветок, переносили вазы, горшки, корзины, младенцев. Запах цыпленка, жаренного на бензине, смешивался с ароматом пряностей и дурманящих цветов.

В «сельское такси», доставившее меня к месту назначения, — «Пежо-504» с пробитым во многих местах днищем, сквозь которое виднелась летящая лента дороги, а в салон постоянно летела оранжевая пыль, — набилось восемь пассажиров и два десятка кудахчущих кур.

Над зеркалом заднего вида была прилеплена наклейка: «ДОВЕРЬТЕСЬ ВОДИТЕЛЮ, ОН ЗНАЕТ, ЧТО ДЕЛАЕТ». Об этом действительно стоило напомнить лишний раз. Ведь водитель, хоть и бросил нас сначала на солнцепеке на целых полчаса, пока сам вместе с приятелями потягивал пальмовое пиво, в конце концов все-таки согласился довезти нас до деревни, где я должен был присоединиться к команде ученых из НЦНИ.

Вскоре автобан превратился в дорогу федерального значения, федеральная трасса — в областную, а та — в ухабистую сельскую грунтовку, которая и привела нас наконец к деревне.

В правой части селения, в доме, построенном высоко над землей, на ветвях огромного дерева, жила семья Лебрен — чета энтомологов, обосновавшихся здесь десять лет назад, — и группа только что прибывших ученых.

При входе в деревню женщины толкли сорго, распевая песни и жуя сырые зерна.

Над глиняными хижинами торчали антенны, а бензиновые генераторы рычали и дымили, заставляя работать невидимые телевизоры.

Деревенский колдун был тут за священника, психоаналитика, травника, консультанта по вопросам семьи и брака, астролога, аптекаря и дерматолога. Сидя на корточках на утоптанной земле в центре деревни, он объяснял окружавшей его молодежи, как распознать различных лесных духов и выяснить, не сглазил ли тебя кто-нибудь. Темой занятий в тот день как раз был «антисглаз» — техника безопасности, позволяющая вернуть порчу тому, кто ее навел. Методика, базирующаяся на хорошо известном принципе «не рой другому яму, сам в нее попадешь».

Тут не было ни малейшего намека на присутствие представителя полиции или любого административного органа страны. Все что угодно могло произойти без какой-либо реакции со стороны властей.

Профессор Филипп Лебрен оказался поджарым, мускулистым человеком высокого роста, с рыжей бородкой клинышком, смягчавшей выдающуюся вперед нижнюю челюсть. На лоб энтомолога свисала прядь волос. Он носил рубашку в красно-зеленую клетку, какие обычно можно увидеть на лесорубах, и высокие сапоги, защищавшие от укусов скорпионов. На плече ученого сидел мангуст по кличке Наполеон, охранявший его от змей.

Профессор Лебрен тут же посоветовал мне переодеться в рубашку с длинными рукавами.

— Из-за москитов?

— Нет, из-за мошки. Москиты — это еще ничего, ведь они жужжат и при укусе впрыскивают в кровь коагулянт, поэтому место укуса не чешется. А вот мошка летает беззвучно и оставляет крохотные, но открытые ранки, в которые попадают паразиты. В организме человека начинают размножаться маленькие черви, и это приводит к слепоте.

Действительно, я обратил внимание на то, что в зрачках некоторых жителей деревни копошилось множество светло-коричневых червячков. И я тут же решил никуда не выходить без рубашки с длинными рукавами.

Впрочем, вскоре я заметил на своей белой рубашке маленькие пятнышки крови. Это означало, что мошке удавалось проникнуть под ткань.

Профессор Лебрен также утверждал, что я должен взять мальчика-слугу. Я отказывался: подобный архаичный обычай возмущал меня. Ученый отвел меня в сторонку:

— Забудь о предрассудках. Погоди-ка, сейчас сам бой убедит тебя в том, что тебе просто необходимо нанять его.

Он подозвал высокого, худого человека в спортивных шортах и бесплатной рекламной футболке. Незнакомец, судя по его виду, был весельчаком.

— По-французски его зовут Серафим, но в деревне его знают как Куасси-Куасси. Это значит «третий ребенок». Давай, Куасси-Куасси, скажи ему, зачем ты нужен.

— Я завязываю шнурки на ботинках.

— Да я и сам прекрасно их завязываю, — удивленно ответил я.