Фёдор Углов - Сердце хирурга [litres]

Получив приглашение поехать в Индию, на Объединенный Всеиндийский конгресс хирургов и анестезиологов, я решил выступить там с докладом на эту тему. Ведь в Индии слипчивый перикардит наблюдается чаще, чем у нас, особенно туберкулезного происхождения.

В то же время анестезиологическая служба и операционная техника там не везде достаточно хорошие, поэтому вопрос о щадящей методике операции должен вызвать интерес…

Индия встретила синим-синим небом, удивительным многоцветьем красок и голосов, тем ярким сплавом восточной экзотики, которая мыслима только здесь, где тесно переплелись нестареющая древность и неоновые огни, и скорости нынешнего века… Впрочем, если писать о природных, исторических и социально-экономических контрастах этой страны или более или менее подробно рассказывать о всех заморских землях, где довелось побывать, понадобится отдельный том. Возможно, такая книга получится интересной (ведь каждый из нас видит мир по-своему!) и я когда-нибудь ее напишу, но сейчас вынужден остановиться лишь на деловой части поездки.

Мой доклад, как и ожидалось, вызвал оживленный обмен мнениями. Давая в своих выступлениях высокую оценку нашему методу, многие хирурги выражали желание посмотреть его в ходе операции.

Из Джайпура, где проходил конгресс, мы приехали в Дели. Здесь по предложению президента конгресса профессора С.-К. Сена смогли осмотреть госпиталь для бедных, имеющий большое хирургическое отделение. В госпитале, показывая больных, профессор Сен обратил мое внимание на подростка лет пятнадцати по имени Келаш, у которого была типичная картина слипчивого перикардита.

Этот мальчик был сыном строительного рабочего. Большая семья, в которой, кроме него, старшего, имелось еще шестеро детей мал мала меньше, жила впроголодь. У них не было не только своей хижины, но даже какого-то определенного места жительства. Жили там, где отцу удавалось наняться на работу, ночуя то под открытым небом, то в какой-нибудь времянке, сооруженной из кусков фанеры, картона и кусочков жести от консервных банок. В лучшие времена отец зарабатывал по сорок-пятьдесят рупий в месяц. Это мизерные деньги. Достаточно сказать, что номер в гостинице стоит сорок-пятьдесят рупий в день! Отец же Келаша в иные дни совсем не находил работы, и тогда у семьи подолгу не бывало даже горстки риса. В перенаселенной Индии найти себе постоянно оплачиваемое занятие, когда не имеешь твердой профессии, задача нелегкая…

Как-то, когда ему было лет двенадцать, Келаш сильно продрог в дождливую ночь и наутро не смог подняться с земли, на которой спал. Несколько недель с высокой температурой, впадая в бессознательное состояние, провел он на мостовой. Отец и мать были в отчаянии: ни работы, ни еды, ни теплой одежды, ни крова над головой… Все же мальчик пришел в себя, но у него болело в груди, была страшная слабость, он не в силах был ходить. Мать дежурила у дверей госпиталя для бедных, умоляя докторов принять сына, однако госпиталь был переполнен до отказа, и больные дожидались своей очереди по нескольку месяцев. В конце концов его приняли в терапевтическое отделение, стали обследовать и лечить. Диагноз для врачей был неясен. У мальчика, кроме всего другого, нарастала одышка при малейшей физической нагрузке… Но как только Келашу стало чуть лучше, он окреп немного, его срочно выписали из госпиталя. Койка нужна была другому, более тяжелому больному. И мальчик снова пришел под фанерный навес на окраине Дели… Родители тяжело переживали его болезнь: их старший сын, на близкую помощь которого надеялись, стал обузой. Он теперь не мог даже бегать по городу в поисках какого-нибудь приработка, не в состоянии был за мелкую монету поднести чей-нибудь чемодан, корзину с рыночными покупками или выполнять обязанности быстрого курьера. Келаш задыхался, ноги переставлял так, словно на них висели пудовые вериги…

А болезнь месяц от месяца прогрессировала. Стал увеличиваться живот, в нем скапливалась жидкость, затрудняя и без того тяжелое дыхание больного. Несколько раз, когда мальчик буквально погибал от удушья, мать подводила его к госпиталю, и они сидели у ворот многие часы, а иногда и дни, пока врач, который уже знал Келаша, сжалившись над ним, не брал подростка на несколько дней в отделение. Здесь ему откачивали жидкость, лечили, как могли, подкармливали… И так прошло четыре года, мучительных для самого Келаша и для его семьи.

И вот этого мальчика, который и двух шагов не мог пройти, хватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, я должен был оперировать.