Трейси Шевалье - Новенький

– Скажи, пожалуйста, у тебя есть пенал? – спросил он.

Ди посмотрела озадаченно:

– Да, в парте. А что? У тебя нету?

– У меня есть, но…

Он зажал скакалки под мышкой и расстегнул свой портфель, ничем, слава богу, не выделяющийся темно-синий рюкзак, который сопровождал его из школы в школу, не привлекая внимания. Чего нельзя было сказать о пенале, который он показал Ди, вытащив из рюкзака только краешек, чтобы никто больше не увидел. Прямоугольная коробка из розовой пластмассы, усеянная красными пупырчатыми ягодами клубники, которые выступали над розовой поверхностью, как огромная азбука Брайля. Оу не смог найти свой пенал, потому что ящики с вещами не успели разобрать после переезда, и мать настояла, чтобы он взял пенал с клубниками, который носила Сиси, пока не выросла. Когда Оу спросил мать, почему она решила, что мальчику подходит розовый пенал с клубничками, она моргнула и ответила: «Осей, школьнику нужно куда-то класть ручки. Не могу же я допустить, чтобы мой сын пошел в школу без ручек».

Он не смел спорить с матерью и не смел сопротивляться, когда она собственноручно положила в рюкзак пенал, а также носовой платок, которым он точно не воспользуется, бутерброд, который он вряд ли съест, и банку кока-колы, которую, скорее всего, в школе не разрешат выпить. В рюкзаке не было ничего полезного, и все же он перекинул его через плечо и пошел с ним в школу. Ему не удалось припрятать пенал по дороге, как он надеялся, потому что мать провожала его до самых ворот, несмотря на все мольбы отпустить одного. Спасибо уж и за то, что не вошла с ним в школьный двор, хотя за оградой стоять осталась и смотрела, пока он не скрылся в здании школы. Больше никто из родителей так себя не вел – в шестом классе уж точно.

Глаза у Ди полезли на лоб при виде розового чуда. Она не выхватила его из портфеля, не стала размахивать им в воздухе, выставляя Осея на смех перед всеми. Она наклонилась и коснулась пальцем одной из ягод, провела по ее выпуклой поверхности и обвела ее контуры в точности, как делала Сиси – та задумчиво поглаживала ягоды, пока учила уроки за столом на кухне. Это было до того, как она стала уносить домашнее задание в свою комнату, закрывать за собой дверь и включать радио. Сейчас Осей не знал, где она делает уроки – и делает ли их вообще.

– Это пенал моей сестры, – объяснил он. – Но он ей больше не нужен. Она перешла в старшую школу. Десятый класс. Они не носят пеналов. Я не смог найти свой, вот и пришлось взять этот.

Он замолчал, задумался о сестре. Сиси всегда подставляла ему плечо, когда они были младше, защищала, когда они учились в одной школе, выслушивала его жалобы на выходки одноклассников, уверяла, что будет легче, когда он подрастет. Они условились между собой ничего не рассказывать родителям и выручать друг друга, когда приходилось врать – куда исчез портфель, отчего рубашка залита чернилами или губы разбиты в кровь, а однажды у Сиси выстригли прядь волос, заплетенных в дреды. (Тогда Осею пришлось взять вину на себя, и отец его выпорол. Осей даже не пикнул.)

Но Сиси перешла на старшую ступень, теперь они учились в разных школах, и она стала отдаляться от брата и родителей. Вместо того чтобы после уроков валять дурака с Осеем, она запиралась у себя в комнате и часами висела на телефоне, вела тупые разговоры с подружками, хотя провела с ними целый день в школе и только что рассталась.

Оу знал, что разговоры у них тупые, потому что иногда подслушивал по параллельному телефону, пока не надоедала болтовня про телевизионные шоу и парней из школы, про то, кто в кого втрескался, и про шмотки, которые хочется купить. За обедом Сиси отвечала на вопросы родителей так, чтобы не рассердить их, а больше старалась держать язык за зубами – в принципе самая безопасная линия поведения, учитывая характер отца.

Сиси третировала Осея, глядя сверху вниз, как это прекрасно умеют девочки-подростки. Его это ранило. Он перестал рассказывать ей, что происходит в школе, сам выпутывался из разных историй – в Риме ему порвали рубашку, а в Нью-Йорке так толкнули, что он ободрал все коленки. Не делился он и тем хорошим, что иногда случалось: стоя на воротах, он не пропустил ни одного мяча, или как-то с ним заговорила девочка, а то учитель вдруг похвалил за доклад про «Миссис Фрисби и крысы из НИПЗ» [10]. Осей полагал, что все это Сиси больше не интересно. И читала она не «Египетские игры», или «Ветер в ивах», или «Складку времени», а книжки для подростков – вроде «Спросите Алису» или про жизнь чернокожих – «Невидимку» Ральфа Эллисона, «И пришло разрушение» Чинуа Ачебе или «Я знаю, почему поет птичка в клетке» Майи Анджелу.