Алексей Сейл - Живодер

Элен склонилась к селектору:

— Клайв? К вам Татем и Черри.

С другой стороны донесся голос Клайва.

— Хорошо, пусть войдут через пару секунд.

Татем и Черри торжествующе улыбнулись, чуть помедлив, вошли в кабинет Клайва и остановились в полном оцепенении: внутри было пусто, летний ветерок, влетавший через открытое окно, слабо шевелил занавески.

Татем был вне себя и во всем обвинял Клайва. "Мы написали детективную историю "Сальное спокойствие″, — рассказывал он одному юнцу, — об отце и сыне, которые объезжают рынки Ланкашира и продают с лотков сало, — там еще остались потрясающие викторианские рынки… в Престоне и Ланкастере… но они торгуют не только салом, но и преступлениями! К тому же дело происходит в семидесятых, так что для озвучки можно взять все великие хиты того времени. Нам потребовался почти год, чтобы написать шесть часовых серий, я отдал Клайву сценарий девять месяцев тому назад, и с тех пор ни звука! Я ему звонил, посылал сообщения по электронной почте, отправлял шутливые открытки на Валентинов день, но он ни гу-гу! Пару недель назад я совершенно случайно столкнулся с ним на улице, и он сделал вид, что он турист из Португалии".

Но юнцу это явно было неинтересно, и они пошли на кладбище. Отыскав удобное надгробие, юнец встал на колени, расстегнул Татему брюки и начал делать ему минет. Однако в течение всего этого процесса Татем мог думать только о Клайве Хоуле. Мысли его витали где-то далеко, а на лице сохранялось отсутствующее выражение, и он совершенно не мог сосредоточиться на приближающемся оргазме.

Футбольная площадка располагалась в спортивном центре, принадлежащем "Арсеналу". В соответствии с английским стилем, здание было лишено каких-либо эстетических излишеств. Это был огромный уродливый ангар с металлическими фермами, поддерживавшими крышу, и безжалостными неоновыми лампами, освещавшими с десяток мужиков, которые сопя и пыхтя носились за мячом. Их вопли и крики тренеров эхом отдавались от блестящих кирпичных стен. Некоторые из игроков были в корсетах, ноги других были затянуты в ярко-голубые эластичные трико, но ни хлопок, ни синтетика не могли скрыть обвисшие мышцы. В самые впечатляющие доспехи был облачен Клайв Хоул. Он изображал бомбардира, скрывающегося за двумя нападающими и оттягивающего на себя защитников, но на самом деле он был просто пожилым человеком, неуклюже бегающим по полю.

Татем и Черри сидели за боковой линией, наблюдая за игрой. На Татеме была надета футбольная форма.

— Только подумать, руководители всех главных телевизионных каналов и студий страны, — заметил он. — Интересно, что они о себе думают?

— Наверно, считают, что выглядят вполне прилично, — ответила Черри, — ну не то чтобы настолько замечательно, как в дни своей молодости, но вполне достойно. Думают, что по крайней мере держат себя в форме. А это означает, что до тех пор, пока они будут держать себя в форме и будут играть в футбол, смерть им не грозит. Они ведь играют не друг с другом, а со смертью.

Но Татем ее не слушал.

— И ты думаешь, это подходящее место для того, чтобы заставить его поговорить?

— Ему будет некуда деться, если ты окажешься на поле вместе с ним.

— Откуда ты знаешь, что мне удастся войти в игру?

Черри рассмеялась:

— Ты только посмотри на них. Могу поклясться, что через пять минут кто-нибудь из них получит травму.

И Татем наконец произнес то, о чем только и мог думать в течение нескольких последних месяцев:

— Странно, почему он ничего не может решить?

— Потому что до тех пор, пока решение не принято, он не может ошибиться. Его никто не сможет обвинить в принятии ошибочного решения, поэтому он вообще ничего не решает.

— Но он так боролся за это место, помнишь все эти слухи о Тони Клиффе, который должен был получить эту должность? А теперь Клайв как собака на сене… Нет, ему, конечно, нравится его работа, она ему так нравится, что он не хочет ничего делать, чтобы не дай бог не лишиться ее. И еще одна пикантная подробность: он очень боится кому-нибудь не понравиться. Он никому не хочет отказывать, чтобы никого не огорчать.

— И при этом все его на дух не переносят!

— Но он же об этом не знает — все продолжают ему улыбаться в надежде, что он даст зеленый свет их программам…

В этот момент один из толстых лысых игроков сделал немыслимый рывок к мячу, и откуда-то из его паха раздался такой треск, который услышали, наверное, во всем Ислингтоне. Воя от боли, он рухнул на зеленое покрытие, и врачи вынесли его с поля.