Ричи Достян - Два человека

Валька сидел на краешке постели торчком, и было ему неудобно сидеть, и было неприятно и странно оттого, что они все улыбаются.

— Я пойду, — сказал он и поднялся. — Спокойной ночи.

— А ты сначала поешь с нами, — ласково попросила Ксюша.

— Я не хочу есть.

— Ну, тогда иди спи. Спасибо тебе большое.

Сутулясь от холода и усталости, он медленно шел домой. Люди спали уже. Только у Кирюшкиных светились окна. На черной земле вяло отсвечивали промерзшие лужи. Ели стояли прямые и неподвижные.

Он шел и все время испытывал тяжесть на плечах и шее, как будто их продолжает давить Ефимова безвольно лежащая рука. Мыслей никаких не было. Они задеревенели от усталости и ужаса, сидящего в этом новом для Вальки слове «порешить».

У себя во дворе он остановился. Не хотелось никого видеть. Стоять тоже не мог. Он сел на верхнюю ступеньку крыльца, натянул пальто на колени, руки запрятал в рукава, и от этого очень холодно стало спине. Как будто за шиворот сыпали песок и он по крупинкам скатывался вниз.

Уйти бы и лечь в постель, но Валька сидел, уставясь в темноту, слушал ее настороженно. Казалось, все кругом знает страшную тайну Ефима. И сама темнота, и земля, и каждая доска в заборе. Знает и молчит.

Валька заставлял себя думать о том, как хорошо, что Ефим сейчас дома, и Ксюша дома, и у них тепло и спокойно. А тревога все равно почему-то не проходила.

На станции коротко свистнул паровоз — наверно, набирал воду. У Вальки от одного этого звука заколотилось сердце. Он поднялся и пошел на свет кирюшкинских окон.

Дверь ему открыла Ленка. Он шагнул в тепло комнаты и дальше не пошел. Его остановил свет, необычно белый, шедший отовсюду — от множества чистых постланных постелей. На двух постелях приподнялись головы и опять погрузились в подушки.

Тетя Лиза еще не спала. Увидев Вальку, она села в своей огромной кровати.

— Отвернись, — сказала она ему.

— Зачем ты встаешь, мама? — рассердилась Ленка. — Заходи. Что случилось?

Валька понял, что не сможет ничего сказать, когда так светло и все на него смотрят. Он охотно отвернулся к двери и отдыхал от смущения. Тетя Лиза оделась быстрее, чем он ожидал. Взяла его за плечо и повела к своей постели, уже застланной чем-то темным.

Они сели рядом.

Осмотрев Вальку быстрым придирчивым взглядом, тетя Лиза вздохнула и спросила:

— Со своими поругался?:. Ничего, поди, не ел? Зазяб?

Валька отрицательно мотал понурой головой, соображая, что ему сейчас делать. Осторожно огляделся. Увидел, что сестры занялись своими делами. Одна Ленка торчит посреди комнаты и ждет, что он скажет. Валька разозлился даже на нее, и это очень помогло. Он поднял голову и сказал тете Лизе:

— Ничего он не заблудился — он нарочно туда пошел…

— Погоди, ты про что? — Тетя Лиза не поняла и смотрела растерянно.

— Он не хочет жить — я знаю, — нервно и громко сказал Валька. — Он нарочно прогнал меня из леса, а сам пошел туда… к поезду… и теперь я боюсь. А Ксюша совсем не понимает.

— Бог ты мой! — вскрикнула тетя Лиза, поднялась и пошла к плите. Выгребла из золы живые угольки, которые у нее никогда не потухали, и стала шумно дуть на них.

Дочери молчали.

Вальке велено было вымыть руки и сесть к столу. Он послушался, как будто затем сюда и пришел.

Тетя Лиза молча поставила перед ним полную миску горячих щей и осталась у него за спиной.

Вальке очень хотелось есть, но от запаха еды почему-то мутило. Болела голова.

— Стыд-то какой! — проговорила вдруг тетя Лиза. — Люди еще называемся!

Ничего пе понимая, он замер с ложкой в руке.

— А ты ешь, не тебя касается, ешь все!

Валька почувствовал теплую руку у себя на плече,

— Вот кто человек!.. Вот в ком душа, — продолжала тетя Лиза и тихо и укоряюще. — А мы? Узнали, что жив, и ладно!

Клава пододвинула матери стул:

— Сядь, успокойся!

— Куда уж спокойнее быть. Человек у нас на глазах пропадает.

— Ну что ты, мама! — зачастила Ленка. — Как это пропадает? Пенсию ему дали? Бесплатно лечили лучшие врачи — чего же еще?

— В самом деле, — подхватила Надя.

Клава хмуро взглянула на одну, потом на другую:

— Вот, вот! Вы вроде Варвары Ивановны — та тоже купила внуку драную козу и успокоилась. Думает, в этом и вся забота!..

— Ну, пожалуйста, не успокаивайся! — задиристо выпалила Ленка. — От твоих слов Ефим не прозреет. Что же еще можно сделать, ну что?

— Как это «что»? — пристукнув ладонью по столу, возмутилась тетя Лиза. — На что человеку пенсия, когда ему жить незачем? Не старик ведь — молодой, здоровый парень!