Анна Бялко: Надкушенное яблоко Гесперид

– Ты себе даже не представляешь, как я доволен, о Атлас, – прохрипел Геракл. – Прими же у меня обратно небесный свод, чтобы я...

– Кстати, именно об этом я и хотел с тобой перетереть, – вставил Атлас, кидая яблоки на землю и неспешно присаживаясь так, чтобы видеть лицо Геракла. – Я не понял, что ты там говорил, зачем тебе эти яблоки?

– Я должен отдать их Эврисфею, – раздраженно стал объяснять Геракл. – Это последнее его поручение мне, после этого я стану свободным...

– О! – Атлас назидательно поднял палец. – Свободным! Это хорошо. То есть ты хочешь сказать, о сын Зевса, что, как только Эврисфей получит яблоки, ты станешь свободным?

– Именно так, о титан! Но я не понимаю...

– У меня есть встречное предложение, – палец Атласа теперь был направлен в грудь героя. – Я сейчас пошлю одну из своих девок с этими яблоками к твоему Эврисфею. Они, девки-то, у меня хоть и не богини, но мотаются быстро, что твои нимфы. Она раз – и отнесет яблочки-то. И ты, как ты будешь тогда свободный человек, никуда уже можешь не спешить. Понимаешь, к чему я клоню?

Геракл что-то нечленораздельно прохрипел из-под свода.

– У нас хорошо, – продолжал Атлас, явно истолковав этот звук как согласие. – Тихо, непыльно. Девки, опять же, у меня хороши. Правда, многовато их, но и к этому можно привыкнуть... Так по рукам, что ли?

Геракл уж совсем хотел было, собрав последние силы, сказать Атласу, куда именно он должен пойти со своими девками, но в последний момент его осенило.

– Да, папа, – как мог, изобразив радость, выдохнул он. – Еще бы... Вот только... Я...

– Что, сынок, – участливо спросил довольный Атлас.

– Оправиться мне бы, папа.

– Так это мы разом! – И Атлас с готовностью подставил под свод привычное плечо.

Геракл кубарем откатился в сторону, подальше от свода.

– Спасибо вам, конечно, за хлеб, за соль, за прочее гостеприимство, – бормотал он, нашаривая яблоки по траве. – Но только мы уж как-нибудь сами... И в Микены... Сами... Благодарствуйте, папа... Ха-ха-ха, – раскатами отдавался эхом его голос из-за склонов горы.

Вослед ему долго выли греческим хором обиженные Геспериды.

Эврисфей с подозрением смотрел на лежащие перед ним яблоки.

– А ты точно уверен, о Геракл, что это те самые яблоки? Из садов Гесперид? Я ни на йоту не хочу оскорбить тебя недоверием, но какие-то они... Не очень золотые... – Эврисфей, скривя лицо, осторожно взял ближайшее к нему яблоко и попробовал на зуб. Зуб противно скрипнул. Впрочем, может быть, скрипело яблоко.

Геракл, не отвечая, нахмурил брови и повел плечами. Плечи до сих пор ныли от проклятого свода. Геракл поморщился. Эврисфей, растолковав его гримасы по-своему, сбавил тон.

– Впрочем, не будем придираться к мелочам. Ты, о сын Зевса, исполнил порученные нами тебе двенадцать великих подвигов. Согласно договору, мы возвращаем тебе свободу. Иди отныне, о герой, куда пожелаешь. А в награду от меня прими, Геракл, вот это... Эти... – взгляд царя растерянно заметался по кругу и упал на яблоки. Вот удача! Надо же, пригодились. И вручить не стыдно, и отдать не жалко! – Я вручаю тебе, сын Зевса, эти яблоки. Прими их от всей души. Кому, как не тебе, знать, какую великую ценность они представляют! Пусть никто не скажет, что великий герой ушел от царя богатых золотом Микен без награды!

Геракл вышел из микенского дворца, облегченно выдохнул и смачно сплюнул.

– Ну, слава Зевсу, отделался! Как же меня достал этот недомерок! Теперь скорее домой, в Фивы.

Он поглядел на яблоки, все еще зажатые в руке.

– Вот ведь впендюрил, собака. Нет бы золотишка какого подбросить на дорогу. И что мне с ними теперь? Съесть, что ли? Их ведь и не укусишь. А молодость эта вечная... Бессмертие мне вроде так и так обещали... От этих яблок клятых и без того спина ноет – теперь еще зубы, что ли, ломать?

Чья-то рука сзади похлопала его по плечу. Геракл обернулся.

– О! Приветствую тебя, Эгидодержавная!

Афина Паллада – это была именно она – слегка наклонила увенчанную шлемом голову.

– Привет и тебе, о сын Зевса. Я рада, что ты закончил наконец свою службу. Я пришла поздравить тебя.

Афина всегда симпатизировала Гераклу. Во-первых, потому, что он за всеми своими подвигами не часто бегал по бабам. Это импонировало непорочной дочери Зевса. Второй же причиной было то, что жена ее отца, богиня Гера, Геракла открыто ненавидела. Не то чтобы она, Афина, имела с Герой какие-то счеты, но если есть милый, неявный повод... В сущности, Геракл был простой славный парень, отчего бы при случае и не помочь... Геракл был неизменно ей благодарен.