Стивен Уэстаби - Хрупкие жизни. Истории кардиохирурга о профессии, где нет места сомнениям и страху

На конце электрического кабеля располагался миниатюрный штепсельный разъем с тремя контактами. Да-да, самый настоящий штепсельный разъем: он вставлялся в титановую базу с шестью отверстиями под шурупы, которыми та должна была крепиться к черепу Питера с внешней стороны. Эндрю сделал за ухом разрез в форме полумесяца и соскреб с кости фиброзное покрытие. Затем с помощью электродрели просверлил в черепе сквозные отверстия для шурупов. И наконец разъем надежно прикрутили к черепу, добавив костной пыли, чтобы ускорить заживление тканей вокруг титанового корпуса. Все это мы придумывали на ходу.

Осталось проделать в центре кожного лоскута отверстие: через него будет выступать разъем, к которому можно будет подключить кабель питания, ведущий к аккумуляторам и контроллеру. После этого мы зашили разрезы на шее и голове. К установке насоса все было готово.

Я вскрыл околосердечную сумку. Печальное зрелище. Огромный трепыхающийся левый желудочек состоял больше из рубцовой, чем из мышечной ткани. Он почти не двигался, и спустя час после начала операции артериальное давление существенно упало, в крови скопилась молочная кислота, так что пришлось запустить АИК, чтобы помочь кровообращению. Бад держал титановый насос, а я отодвинул легкие, обнажив аорту. Сперва нужно было пришить сосудистый имплантат к аорте, и только потом устанавливать в сердце насос. Искусственный сосуд требовался подходящей длины – не слишком длинный, чтобы не перекручивался, но и не слишком короткий, что было бы куда хуже. К тому же необходимо было сделать безупречные швы, иначе кровопотери не избежать.

Рис. 5. Установленный в левый желудочек прибор «Джарвик-2000» (операция, проведенная Питеру Хоутону)

Кульминация приближалась. Мы начали пришивать ограничительную манжету к закругленной верхушке сердца, которое выглядело как сгнившая дыня. Отныне сердце Питера никогда не будет в одиночку отвечать за его кровообращение. С этого момента его жизнь будет зависеть от рукотворного прибора (рис. 5).

Все, что нам оставалось, – проделать выемку внутри сердечной мышцы через центр манжеты и вставить насос (все равно что удалить из яблока сердцевину, а затем впихнуть туда пальчиковую батарейку). Для Питера это был спасательный круг. Мы собирались сотворить человека без пульса, и пока все складывалось хорошо. В обтянутой манжетой сердечной мышце я сделал надрез крест-накрест, после чего специальным инструментом мы проделали выемку, в которую поместили насос. Все шло по плану – по крайней мере до сих пор.

Дезире держала в руках контроллер и аккумуляторы, готовая подключить кабель, едва получит указание. Когда я убедился, что ни в насосе, ни сосудистом имплантате не осталось воздуха, мы запустили насос на скорости 10 000 оборотов в минуту. Датчик потока показал, что прибор перекачивает четыре с половиной литра в минуту. Мы уменьшили поток в АИК, чтобы сердце Питера вместе с насосом взяло кровообращение на себя, постепенно переключаясь с внешней вспомогательной системы на внутреннюю. Наконец я сказал Брайану «вырубать». На все про все у нас ушло два часа.

Все взгляды устремились на экран кардиомонитора. Абсолютно прямая линия, отображавшая уровень артериального давления, показывала, что оно достигает не более двух третей от нормы; давление в венах также было ниже нормального. Хотя это и говорило о том, что правый желудочек справляется хорошо, давление все равно было чересчур низким. Кровоток должен быть достаточно сильным, иначе мощный насос опустошит левый желудочек и образуется затор. Мы стремились добиться баланса, при котором насос выполнял бы львиную долю работы, но левый желудочек продолжал бы выбрасывать небольшую часть крови.

И еще один момент: нужно было адаптировать план послеоперационного ухода к совершенно новой для человека физиологии без пульса – физиологии прямой линии. Мы с коллегами напрактиковались на множестве овец, поэтому знали, что от нас потребуется.

Последней и самой неприятной проблемой было кровотечение, которое следовало остановить. Из каждого разреза и прокола на теле Питера сочилась кровь, потому что раздутая печень перестала вырабатывать факторы свертывания крови – распространенная проблема среди пациентов, нуждающихся в искусственном сердце. Итак, мы ввели Питеру донорские факторы крови и тромбоциты – липкие клетки, ускоряющие заживление разрезов, после чего ординаторы закрыли грудную клетку.