Всеволод Бенигсен - ГенАцид

— Вставай, Кать, — через стекло Танькин голос звучал приглушенно, как из-под воды.

— Ты что, спятила? — зашипела Катька. — Мы ж на одиннадцать договаривались!

— Это не я, это кто-то другой спятил. Меня саму Громиха разбудила. Позвонила, сказала, чтоб мы обе пулей на почту летели, у них там какое-то срочное дело, предписание, в общем, хрень какая-то.

— В воскресенье?!

— А хрень только по воскресеньям и случается. Да не волнуйся, она обещала, что даст нам в другой день отоспаться. Давай одевайся, я тебя здесь подожду.

— А почему тебе?

— А у тебя телефон не отвечает.

— Вот блин!

Телефон у Катьки и вправду барахлил третьи сутки.

С трудом скинув ноги на холодный пол, почтальонша села на край кровати, пытаясь представить, за каким чертом потребовалось открывать почту в воскресный день да еще и поднимать ни свет ни заря ее работников. Но срочно значит срочно. Через десять минут подружки уже неслись на почту и под скрип свежевыпавшего снега делились соображениями насчет срочного вызова.

— Может, закрывают вашу почту? — спрашивала Танька.

— Чего это?

— Ну вишь, больницу-то закрыли.

— Так это когда было, лет уж поди восемь назад.

— И школу.

— А это вообще до нашего рождения.

— И что? Может, теперь черед почты и пришел.

— Сплюнь три раза.

— Что у тебя, кстати, с Митькой-то? — резко сменила быстро надоевшую тему Танька. — Упирается?

— А то. Как баран.

— Зря ты его летом в Москву отпускала.

— Ну ты даешь, Танька! Я ж тогда еще даже не знала, что залетела. А потом, кто я ему, чтоб на вступительные в институт не отпускать? Смешно даже. Тем более, вернулся.

— Брось, Катюха. Вернулся, потому что провалился. Только это ничего не меняет. Тот, кто в Москву один раз смотался, уже, считай, весь там.

— Да нет. Теперь ему до следующего лета здесь торчать, а до того я его уломаю.

— Флаг в руки. Но я тебе точно говорю, Москва как наркотик, один раз попробовал — подсел. У Нюрки из обувного в райцентре хахаль в Москву по делам смотался, а как вернулся, так всю дорогу какой-то странный. Она его и так и сяк, он — ноль внимания. Потом оказалось, какую-то бабу там подцепил, и так она ему в душу запала, что он мучался, мучался, а потом плюнул и сбежал от Нюрки. Обратно в Москву.

— Да ну тебя. Митька ж не такой.

— Ну, это да. Он же страшненький, кто там в Москве на него вешаться будет?

— Чего это он страшненький? — обиделась Катька.

— Ой, ну извини. Может, для тебя он, конечно, и красавец, но я бы с ним только под наркозом. Ладно, ладно, шучу. А в постели-то он как? — толкнула Танька на бегу Катьку в бок. — Может, я не в курсе? Может, он ураган?

— Не знаю, — пожала плечами Катька.

— Вот те раз! А кто же знает?

Катька задумалась. Она спала с Митей всего один раз (этого для беременности, впрочем, хватило), но никому о том, что больше ничего не было, не говорила, а многозначительно молчала, давая понять, что у них все серьезно. К тому же Митя был ее первым и единственным мужчиной, так что сравнительный анализ был физически невозможен. Ту самую ночь она помнила плохо, так как слегка выпила для храбрости. Помнила только легкую боль внизу живота и сосредоточенно сопящее лицо Мити. Продолжалось это недолго, удовольствия было не больше, чем от шоколадной конфеты, но и его хватило, чтоб втрескаться в Митю по самые уши. «Надо бы сказать, что ураган», — подумала Катька. Но решила не продолжать бесполезный спор, тем более что они уже добрались до здания почты.

Там их встретила хмурая и невыспавшаяся начальница почтового отделения Зинаида Громова.

— Что так долго-то? Через Москву, что ли, бежали? Она сурово посмотрела на раскрасневшихся от бега подружек, но, вспомнив, что Катька на пятом месяце, сменила гнев на милость.

— Ладно. Хорошо, что вообще прибежали. Теперь к делу. Мне ночью позвонили, сказали, президент наш какой-то указ вчера выпустил. Коробку видите? — Громиха показала на небольшую коробку на стуле у стены. — В семь утра Бузунько привез. Там извещения для всех нас.

— Че за извещения? — поинтересовалась Танька.

— Получишь — узнаешь, — мрачно пошутила Громиха. — Надо, чтоб эти извещения к полудню были у всех жителей на руках. Желательно без почтовых ящиков, а как заказные. Постучали — отдали. В приказе написано «под расписку». Ну, у нас, слава богу, народу не так уж много, отдаленных хуторов нет — думаю, до всех информация дойдет. Обойдемся без бюрократии.

— А если дома никого? — снова поинтересовалась въедливая Танька.