Элисон Скотч - Теория противоположностей

Цилле Цукерберг нравится ваша запись «Девушки, которые идут в горы» (семь часов назад).

Шон Голден отмечен на двух фотографиях (двенадцать часов назад).

(просмотреть)

На обеих фотографиях Шона отметила неуловимая Эрика Стоппард, и я благодарна ей за то, что не додумалась изменить личные настройки для друзей своих друзей. Они учатся играть в гольф – впереди голубое небо, позади буйная зелень. Шон загорел и улыбается, он счастлив, как когда-то был счастлив со мной, – одной рукой обнимает ее за талию, другая на плече незнакомого мне парня, отмеченного как Питер Чин. Питер же в свою очередь обвил за талию некую Нэйбов Слоткин. Я смотрю на них, придвигаюсь к экрану вплотную и смотрю внимательнее. Эрика прекрасна – длинные ноги, роскошные почти черные волосы, блестящая кожа, ровные белые зубы. У нее ямочки на обеих щеках, и она улыбается в камеру, как будто точно знает – она сразит всех мужчин на площадке в восемнадцать лунок. Она уверена в себе. Она самоуверенна. Она совсем не похожа на меня.

В дверь стучится Никки, и я быстро захлопываю ноутбук.

– Порно смотрите? – интересуется он, шлепаясь на мою кровать.

– Что?

– Да ладно вам, тетя Уилла! Мне двенадцать, я знаю, что такое порно, – кувыркнувшись вперед, он кладет голову между руками, а локти растопыривает в стороны.

– Ну… мне кажется, тебе лучше обсуждать такие вещи с дядей.

– Нет, – говорит он, – порноэксперт мне не нужен.

Я заливаюсь краской.

– Я вовсе не хотела сказать, что твой дядя – порноэксперт.

Он пожимает плечами:

– Круто.

Потом, запинаясь, говорит:

– Можно задать вам пару вопросов? По поводу… что вообще такое происходит?

– Да, конечно, – я удивлена своей открытости и его открытости по отношению ко мне. Но чтобы не возникало конфуза, на всякий случай уточняю: – Только не по поводу порно. Это я с тобой обсуждать не хочу.

– Вы с дядей Шоном разводитесь?

Я улыбаюсь.

– Я думала, ты хочешь спросить что-нибудь… о себе или… о переходном возрасте, – про себя я молюсь, чтобы ему не захотелось говорить о переходном возрасте, но его мама где-то на Африканском континенте, и если ему понадобилось узнать, например, о менструальном цикле, надеюсь, я сумею объяснить ему все и не умереть от стыда. Хотя я и сама в таких делах не эксперт. Задумавшись, я стараюсь рассчитать, когда же должна прийти менструация, – это важно, учитывая порванный презерватив. Что-то не складывается; числа неясны. Я выбрасываю их из головы.

– Просто все спрашивают…

– Очень мило с их стороны.

– О’кей, тогда спрошу другое: бабушка Минни теперь лесбиянка? Класс!

– Никки! – возмущаюсь я.

– Ну ладно, – он садится, прислоняется к спинке кровати. – Я хотел спросить о своем отце, – он жует губу и внезапно становится очень похож на того ребенка, которого я впервые увидела семь лет назад, когда мы с Шоном только начали встречаться: куда более невинного, куда менее сложного.

– Постараюсь ответить, – говорю я тихо. – Я знаю, твоя мама далеко. Но, может быть, о папе лучше поговорить с ней? – Да уж, с обсуждением подростковых проблем я справилась бы гораздо лучше. Здесь же мне вряд ли хватит понимания чужих эмоций.

– Не знаю. Мама сама запуталась. Хочет спасать людей всего мира, ну а я-то здесь.

Я откидываю его челку назад. Он смотрит на меня огромными глазами, как смотрел, когда ему было пять.

– Ну спрашивай, – говорю я, надеясь, что ничего не испорчу, не испорчу навсегда.

– Я думаю… я просто… я не понимаю, почему это случилось. Почему он погиб. Тогда. Вот так.

– Ой, солнышко… – я беру его за руку.

– Вы верите в карму?

– Хм-м… – не знаю, что и сказать. – Сложный вопрос. Если ты имеешь в виду, не думаю ли я, что твой отец заслужил такую ужасную судьбу, – нет, конечно. Он был хорошим человеком. Дяде Шону он был… как брат. Дядя Шон рассказывал мне, как твой папа однажды взял его в поход, а ты же знаешь, что твой дядя не любит походы…

– Мы однажды ходили в поход с ночевкой, когда были в Пало-Альто, – перебивает Никки.

– Правда? – удивляюсь я и некоторое время молчу, но потом продолжаю разговор, потому что моя задача – помочь Никки, а не удивляться, какая пропасть образовалась между моим мужем и мной. – В общем… когда они ехали в лагерь, твой отец свернул с дороги, чтобы не задавить белку. Съехал в сторону и помял об дерево передний бампер. Дядя Шон испугался, стал проверять, целы ли кости и надо ли звонить в «неотложку», а первое, что сделал твой отец, – выпрыгнул из машины и пошел смотреть, все ли в порядке с белкой.